после периода анархии или гражданской войны. Хантингтон [Huntington, 1968] первым указал на этот путь создания однопартийных режимов, считая их продуктом социальных революций или движений за независимость: «Чем интенсивнее и продолжительнее борьба и чем сильнее ее идеологическая составляющая, тем прочнее политическая стабильность однопартийной системы» [Huntington, 1968, p. 425]. Это «восходящий» путь к однопартийному режиму.
Почему анархия приводит к созданию именно однопартийного, а не другого типа режима? Первая возможность, описанная в литературе о гражданских войнах, заключается в том, что анархия трансформируется в однопартийную диктатуру, когда определенная доминирующая сила способна ликвидировать оппозицию военной силой или когда население страны группируется по этническому признаку [Bates, 2008 a; Bates, 2008 b]. Если, например, некое этническое меньшинство имеет преимущественный доступ к военным или экономическим ресурсам для финансирования насилия, оно сможет править и доминировать с помощью страха и террора [Collier et al., 2007]. В этих случаях анархия будет ликвидирована скорее военной, нежели партийной диктатурой. Напротив, демократия может установиться тогда, когда будет наблюдаться определенный военный баланс [Wantchekon, 2004; Przeworski, 2009].
Другая возможность – это когда однопартийная диктатура вырастает из анархии в результате пакта между военачальниками, понимающими, что лучше договориться о разделе власти, чем продолжать воевать. Магалони [Magaloni, 2006] считает, что именно так возник мексиканский однопартийный режим.
Третий путь к однопартийному режиму – переход от демократии: 17,91% однопартийных режимов были основаны после падения демократии. Режимы президента Уго Чавеса в Венесуэле и президента Владимира Путина в России – два наиболее известных тому примера. И хотя демократии чаще гибнут от рук военных (67,2% всех случаев), они также нередко становятся жертвой доминантно-партийных автократий (19%). Тенденция демократий терпеть поражение не столько от однопартийных или милитаристских режимов, сколько от доминантно-партийных автократий – феномен, свойственный в основном периоду, наступившему после «холодной войны». Между 1950 и 1989 г. произошло 58 крушений демократических режимов, 67% из которых трансформировались в военные диктатуры. По окончании «холодной войны» были демонтированы только 14 демократических режимов, но абсолютное большинство из них стали доминантно-партийными диктатурами. Интересно, что в тот же период в некоторых посткоммунистических режимах авторитарные лидеры сумели приспособиться к демократическим процедурам и вернуться к власти, пользуясь при создании коалиций в свою поддержку доступом к государственным ресурсам [Grzymala-Busse, 2002, 2007].
Четвертый путь к однопартийному режиму – переход от другого типа однопартийного правления, т.е. от доминантно-партийного режима к режиму с единственной партией или наоборот. Диктаторы посредством процессов либерализации или делиберализации модифицируют существующие правила политической конкуренции, оставаясь при этом у власти. Переходы от режима с доминирующей партией к режимам с
