на манер перевёртышей, но всё равно струятся по спине почти до пояса. И ничего больше. А сколько женщин соблазнилось!..
– Ты меня уже изнасиловал?
– Чего? – Ксенион так удивлённо и широко раскрыл глаза, что Хисуи почувствовала себя глупо. Но надо же знать точно!..
– Так ты со мной ничего не делал?
– Ну как не делал… мазью ступни обрабатывал, купал тебя и переодевал… как куколку. Но могу ещё чего-нибудь поделать…
Говоря это сладко и вкрадчиво, он медленно подошёл и сел на край кровати. Его взгляд без усилий проник в душу. Оставаясь очень близко, но не касаясь физически, он впускал в её тело что-то очень расслабляющее, похожее на приятный сон. Неужели она впервые смогла отследить начало того самого впечатляющего воздействия первого дракона-ящера? Чтобы не стать жертвой его контроля в очередной раз, Хисуи постаралась сосредоточиться на деталях. Но не могла отвести глаз от его лица. Пришлось начать оценивать запахи и звуки. Получилось отвлечься на цветочный аромат. Но этот цветок не отсюда. Он пахнет сильнее и немного иначе, чем рассыпанные всюду лепестки всех оттенков неба.
Да, это у него в причёске белеет крупный, искусственный, надушенный цветок. У мужчин, в большинстве своём, так украшать волосы не принято. Богатые перевёртыши делают причёски с драгоценными камнями, а фитские мужчины иногда вплетают шнурки с бусинками и перьями. Но Ксенион Кэтслей, первый сын перевёртыша, с помощью магии и химии рождённый человеческой женщиной, подчиняется только тем правилам, которые ему нравятся. Ещё на Клервинде он и вовсе не закалывал волосы. Но там не бывало сильных ветров. Здесь же, на Пенрине, империя познакомилась со штормовыми ветрами. Клан Росслеев не позволял погоде показать настоящий ураган… Ураган… Ураган – это Кантабриллин. Что бы она сейчас сделала?
Правильно, с присущим ей апломбом послала бы дракона за кофейком.
– Хочу кофе! – почти идеально подражая подруге, потребовала Хисуи. – Сливок и сахара, пожалуйста. А на тот случай, если мне не понравится, принеси ещё и горячий шоколад с взбитыми сливками.
– Я? – поднялся Ксенион.
Хисуи с трудом сглотнула и посмотрела на главу клана Дан-на-Хэйвин. Перегнула палку?
У него на лице написано удивление, но ещё надежда и зарождающийся восторг.
– Можешь и ты, если хочешь, – махнула рукой Хисуи, постаравшись скрыть замешательство.
– Я мигом, – радостно бросил Ксенион и исчез за дверью.
Часто моргая ему вслед, Хисуи заставила себя захлопнуть рот, открывшийся было.
Во-первых, возникают вопросы. Что он задумал? Или вот это: если всё равно собирается её убить тем медленным способом, и оба знают, что жить ей хочется и очень, то что-то подозрительно сдержан. То есть… даже толком руки не протянул.
Во-вторых: Ксениону нравится носить ей кофе, или это только так показалось?
Когда-то нравилось. Ей было
