батя, – ответил на приветствие Сергей. Голос его дрогнул.
– Зачем пришёл? – спросил он, и тут же, осознав, что задал вопрос бестактно, смягчился, добавил:
– Поздновато ведь уже.
– Дык, Новый год вроде как. Поздравить вот решил. Пирог принёс, с рыбой. Мать и шанег напекла. Вот, возьми, горячие ещё.
Он протянул увесистый сверток. Сергей, поколебавшись, принял угощение. Ничего постыдного в этом он не усмотрел и в душе оправдал поступок отца. Откровенно говоря, Сергей ложился спать и вставал с мыслью о том, чтобы помириться с родителями. Каждый раз искал повод для этого. В мыслях всё казалось выполнимо, но в действительности – непреодолимый барьер. Стоило только сделать робкую попытку сближения, как он тут же натыкался на молящий взгляд Катерины: не делай этого, не время ещё.
– Не рад, стало быть, отцу?
На крыльце стоял полумрак, из-за слабой освещённости не было видно выражения лица.
– А сам как думаешь? – встречно спросил Сергей.
– Думаю, обида не забылась, иначе не задавал бы подобного вопроса. Но, сдаётся мне, здесь что-то не так. А что – не пойму. Не прежний ты какой-то, что-то чужое в тебе появилось. Давно пора забыть все обиды, а ты продолжаешь ершиться. Будто кто подстрекает тебя к этому, – проговорил Степан и глубоко вздохнул.
– Тебя мать подослала? – поинтересовался Сергей. – Сам-то ты вряд ли бы удосужился нас навестить. Тем более с подарками. Не в твоём это характере – пироги по ночам разносить.
– В том-то и дело, что сам пришёл, – с грустью ответил старик. – Хотя, направляясь сюда, знал, чем всё обернётся. Вижу, обида до сих пор не выветрилась в твоей голове. Холодом веет от тебя, сынок. Неприязнь прочно стоит меж тобой и матерью. При таких обстоятельствах, кто-то должен пойти навстречу первым. Вот я и решил сделать первый шаг.
Сергей долго молчал, потом спросил:
– Ты думаешь, заискивать буду, прощения у неё просить? Ошибается мать, так ей и передай. Виноватым себя не чувствую. Хочет мира – пусть сама об этом скажет.
– Но я-то не виновен, Серёга, плохих слов ты от меня не слышал. Ведь так? Почему ушёл, не поговорив со мной? – спросил Степан. – Почему со мной-то ты враждуешь?
– Может, пройдёшь в избу? – предложил Сергей и внимательно посмотрел на отца.
– Нет, не пойду. Жинка твоя волнуется шибко. Заприметил я давеча. Зачем человека нервировать?
– И то верно. Но не торчать же посреди двора. Пройди хоть в сени, присядь ненадолго.
– Не умасливай меня, не той я породы. Уйду сейчас, коль для вас я пока хуже татарина. Шёл сюда, надеялся: выслушаешь меня, постараешься понять. Да, видать, не созрел ты для разговора. – Старик шагнул ближе, неказистый плафон осветил его лицо. Сергей увидел ввалившиеся щеки, из плохо пробритых морщин торчала белая щетина, серп согнувшейся спины стал ещё круче. Тяжёлый взгляд из-под кустистых бровей говорил о многом.
«Да, батя, таким я тебя ещё не видел, – подумал Сергей, наблюдая за отцом. – Видно, без дум и
