пережила его и на год! Ведь всё поменялась, даже если ты шпионил не на тех, то после памятного путча и потом…. Неужели нельзя было просто сказать, что ты – живой?!
– Наверно, можно было бы, если бы я переквалифицировался в управдомы! – пожал плечами Миша. – А когда сдали всю сеть, спалили структуру и никому на фиг ничего не было надо, все спасались, как могли… ну, кто не хотел в управдомы.
«Да, совесть его явно не мучила,» – подумала я.
– То есть ты стал шпионить на … пиндосов? – скривилась я.
– Ничего себе, – он удивлённо поднял брови – раньше ты была к ним более лояльна! Тебя мой отец перевоспитал?
– Твой отец мне дал очень много, Миша. Я любила его. Но со временем просто больше становиться вводных, если говорить словами Николая Сергеевича, я изменилась и мир изменился.
– Ну, насчёт мира не знаю, а ты изменилась в лучшую сторону. Не ко времени ссора, Лиса! Мы вместе, у меня есть деньги, и теперь я никому ничего не должен. – Миша обнял меня. Журчал ручей, птицы перепархивали с ветки на ветку, небо синело в прорехах еловых веток. Всё было хорошо, и спокойно. Но…не нравились мне эти речи.
– Есть деньги, говоришь? А ты знаешь, что Николай Сергеевич уже после развала всего умудрился заработать очень много, и Вадик с ним. Ты в курсе? – спросила я.
– Нет, – Мишка вскинул голову. – Мой отец…и заработать деньги?! Он что, на рынке торговал? Мне и в голову не пришло. Что Вадик владеет большой IT компанией, я читал, в инете полно всего про них. А отец…Ты удивила меня, Лиса.
– А я тебя ещё раз удивлю. Бизнес Вадима – ерунда по сравнению с деньгами твоего отца.
Я смотрела внимательно на его реакцию. Мишка подобрался, не веря своим ушам.
– И…где же они все, деньги эти… в смысле, в чём?
– Ты хотел спросить у кого? – улыбнулась я.
– Ну и это тоже, у кого и в чём, если не секрет, конечно? – кивнул он.
– Ну что ты, какие у меня секреты! Я общественный деятель, моё дело – раскрывать секреты, – я держала паузу.
«Ух ты, а тема-то какая горячая! – думала я, глядя на него, – воистину жизнь в капиталистических джунглях меняет человека».
– Ладно, парень, не моргай мелко, будь достоин высокого звания пиндосского шпиона, – подначивала я, – комсомолка сохранила твои денежки! Деньги у меня, деньги в банке, Вадик сторожит и уговаривает истратить уж сколько лет. А я видишь, креплюсь… даже проценты и то не все трачу. Экономная я!
– Проценты, скажешь тоже! – он всё старался сохранять равновесие, – Какие там проценты!
– С двадцати-то миллионов баксов? – удивилась я.
Да, это был удар. Мишкино лицо как будто окаменело, он замер, и я почувствовала, как внутри него зашуршал оползень, камнепад. Я не могла понять почему, но он не был рад этим деньгам, и не был расстроен …что их мало…или много. Это было НЕ ТО. Известие о деньгах просто смело его. Я по-прежнему не понимала в чём дело. Раньше он не только не был корыстным,
