убежал на участок Чупиных, а через несколько минут вернулся к Николаю с горсткой леденцов в руках. Николай Степанович поставил чайник и организовал небольшое застолье на веранде.
– Ты родственник, что ли? Чупина? – спросил Николай.
Он поставил перед Васей чашку с чаем и блюдце, наполненное клубничным вареньем, которое ему каждую неделю носила Валя из пятого дома. Мальчик, не обратив никакого внимания на варенье, закинул в рот конфету и сказал, обсасывая ее:
– У дяди Володи сестра есть родная. И эта сестра – моя мама. Она в городе сейчас. И дядя Володя тоже. Я с бабушкой здесь.
– Чего я тебя раньше-то не видал?
– Я обычно летом у другой бабушки жил. У моего папы есть мама. Зина. Она моя бабушка. Другая. Понимаешь?
Вася сделал глоток чая и поморщился от его температуры.
– Маленько, – ответил Николай Степанович. – А сюда чего не ездил?
– Мама не хотела. Ругаются они что-то.
– С кем?
– И с дядей Володей, и с бабушкой.
– Я тоже с ними ругаюсь, – сказал Николай, – и, скорее всего, завтра их застрелю.
Он кивнул в сторону своей двустволки.
– Зачем это еще? – спросил Вася.
– Они мои березы хотят спилить. На завтра рабочих вызвали. Спилят, забор поставят и баню себе будут строить. Как раз на месте берез. А мне чего? Смотреть, как они с голыми красными попами бегают там, где мои березки росли? Я ведь их сажал, когда мне столько же лет было, как тебе сейчас, наверное. Тебе сколько?
– Восемь, – ответил мальчик.
– Ну точно.
– А тебе?
– Что – мне?
– Сколько лет?
– Семьдесят три, – вздохнул Николай.
– Нельзя из-за берез людей стрелять, – серьезно сказал Вася, присматриваясь к варенью.
– Мне, понимаешь, думается только об одном. Либо как я Чупиных того, либо мерзавца этого, жулика из администрации, который им помогал документы варганить. Три сотки им из воздуха присобачил и одну как раз вместо моих березок. Только об этом и думается. Караул.
Вася окунул ложку в варенье и, подцепив ягоду, понес ее к открытому в ожидании рту. Съел лакомство. Запил начинавшим остывать чаем. И только потом сказал со всей серьезностью беззубого восьмилетнего человека:
– Моя мама тоже так говорила.
– В смысле? – не понял Николай Степанович.
– Говорила, что не поедет к ним никогда. И меня не пустит. Потому что как только с ними, так прямо задушить хочется.
– Почему?
Николай с интересом посмотрел на мальчика, а тот сделал еще один заход к блюдцу с вареньем.
– Потому что ругают ее.
– Ты, может, мне телефончик дашь своей мамы?
– Зачем?
– А мы с ней объединили бы усилия, – улыбнулся Николай.
– Она не будет, – серьезно возразил Василий.
– Почему?
– А я ей сказал, что нельзя людей душить за то, что они тебя
