и сейчас, если меня не повезут хоть куда-нибудь.
Амели победно кашлянула, Кериас промолчал, а потом мои колени начали медленно подгибаться, а сама я завалилась на сыщика, и он быстро склонился и поднял меня на руки.
Счастье какое! Мне больше не нужно стоять!
Устроив голову на его плече, закрыла глаза и перестала подавать признаки жизни.
– Хорошо, мадам, – подвел итог всем препирательствам дознаватель.
У меня недоставало сил посмотреть на Амели и убедиться, что сейчас хозяйка выглядит в высшей степени удовлетворенной, поскольку именно удовлетворение звучало в ее голосе, когда она ответила:
– Природу не обманешь, милорд, если она дала потрясающие данные, их только нужно извлечь на свет и профессионально подчеркнуть. Мы будем счастливы видеть вас снова. Всю заказанную одежду доставят по нужному адресу. Во дворец, позвольте уточнить?
– В мой особняк. – Голос сыщика звучал ровно и безэмоционально.
– О-о-о, – протянула Амели, точно что-то подсчитывая в уме, – вы открываете городской дом? В нем, должно быть, после стольких лет требуется навести лоск?
– Требуется, – коротко согласился Кериас и так же коротко спросил: – Возьметесь?
– У меня есть нужные знакомства, проверенные компании. Я так понимаю, требуются наем слуг, уборка и…
– Охрану я организую сам.
– Тогда я немедленно отдам распоряжения, и сегодня же к вам придут нужные люди.
– Стоимость посредничества включите в счет. – На этом Зверь круто развернулся и направился к выходу.
– Всего доброго, милорд, – долетел в спину елейный голосок Амели, с трудом пробившись сквозь клубившийся в голове туман, а дальше я уже спала.
Слишком яркие события вызывают самые глубокие впечатления. Я почти привыкла к серенькой безликой жизни, и резкий поворот в ней не мог не отразиться на сознании. Именно этим проще всего объяснялись все испытанные за время знакомства с Кериасом ощущения.
Переезд в карете и прибытие в нужное место я хоть и проспала, но все же ощутила. Доносились сквозь дрему какие-то шумы и звуки голосов, а когда перестало покачивать и трясти, накатил крепкий сон. Перемешались в голове все образы и сказанные слова, и сон стал таким же тягучим и сладким, как шоколад мадам Амели.
Сновидения, из-за которых становилось жарко и хотелось запрокинуть голову, вдохнуть больше воздуха, зажмуриться, а после распахнуть глаза и ладонью пробежаться по коже, унимая покалывания от жгучих поцелуев. Эти поцелуи сплетали паутинку на теле, набрасывались на меня полупрозрачной сетью, отчего возникало желание выгнуться, схватиться за что-то, способное послужить спасением, даже если это – скрипящий шелк простыни.
И шепот, шепот в голове, он слышался тихим «Не надо» или «Не стоит», переплетался с тяжелым судорожным дыханием, путался в густых прядях волос, смешивался с горячностью ладоней и сплетенных пальцев,
