а впоследствии стал профессором математики в Риме. Шейнер, подобно Фабрициусу и последовавшему его примеру Галилею, применил проецирование телескопических изображений Солнца на белый экран, что позволило ему наблюдать светило в любой ясный день, не подвергая риску собственное зрение. Ранее он использовал для наблюдений Солнца цветные стекла в качестве фильтров для его телескопа.
Первое пятно на Солнце, увиденное Шейнером, было принято им за дефект телескопа. Но довольно быстро он убедился в реальности феномена пятен. Однако исследователь столкнулся с вполне ожидаемой по тем временам сложностью. Его церковное начальство отказалось поверить в существование солнечных пятен, поскольку небесное светило не могло быть «рябым»! Заявление о запятненности Солнца было воспринято как ересь. Религиозные догматы в который раз встали на пути научного поиска…
Шейнер искал выход из положения. Ему запретили публиковать результаты под своим именем – страшный удар по самолюбию исследователя… Тогда он написал три анонимных письма некоему Марку Вельзеру, богатому аугсбургскому коммерсанту, который был другом Галилея. В эти письмах Шейнер рассказывал о своем открытии. Вельзер переправил письма Галилею, который ответил ему тремя собственными (не анонимными) письмами, где описывал собственные наблюдения солнечных пятен начиная с лета 1610 года. В первом из этих писем Галилей, помимо прочего, сообщил, почему он сам до сих пор не известил мир об этих наблюдениях. Вот что писал ученый:
«Как Ваше Превосходительство хорошо знает, некоторые недавние открытия, которые отличались от распространенных взглядов, шумно отрицались и опровергались, что принуждает меня молчать о любой своей новой идее до тех пор, пока я не исследую ее окончательно».
Галилей, по-видимому, намекал на собственное открытие неровностей (гор, долин и кратеров) на Луне. Реакция была аналогичной: католическая церковь была возмущена еретическим утверждением, что ночное небесное светило неидеально.
Возвратимся к Шейнеру. Можно сказать, что ему трудно было позавидовать. Непосредственное начальство запретило ему публиковать результаты поразительного открытия! Причин было несколько. Во-первых, схоластическая традиция в принципе не допускала новых открытий, позволяя только цитировать и комментировать Священное Писание и классиков. Главный авторитет в области науки – Аристотель – нигде в своих трудах ни о каких пятнах на Солнце не упоминал! Значит, никаких пятен на Солнце и быть не могло.
Во-вторых, как уже упоминалось выше, выглядело кощунственным посягательство на идеальную чистоту Солнца, которое, согласно Священному Писанию, являлось светилом для дневного времени, творением Создателя, а согласно Аристотелю – особым объектом надлунного мира, состоящим из особого небесного элемента – эфира.
Десятилетие спустя, как указывала Агнесса Кларк в своей книге «Общедоступная история астрономии в XIX столетии», в 1620 году некий каноник
