и наука17 являются суррогатными формами религии: искусство как неосознанная религия, наука как отраженная религия. В искусстве чувственное переживание снятия противоположности я и не-я достигается в творчестве – барьер разрушается. Индивидуальное я прорывает оболочку своей телесности и проецирует себя в мир. Любой акт творчества предполагает изначальный мысленный образ, и, не сознавая этого, я переводит действительность из сферы мысли в мир явления. В своем произведении я утверждает ничтожность не-я, проявляя действительность, равную по значимости уже существующей действительности. В акте творчества я непосредственно познает свою причастность к всеобщему творению, свою единосущность Творцу. В науке я пытается разрушить этот барьер, выстраивая и одновременно познавая логическую конструкцию, смысл связи между я и не-я. Если в искусстве я преобразует мысль в явление, то в науке, напротив, я пытается поместить явление в некую мысленную логическую конструкцию, отобразить явленный, объектный мир в мир мысли, в мир я, и таким образом окончательно познать и утвердить их единство.
Одно из наиболее точных, ясных и сжатых определений того, что есть мир, дает В. Гейзенберг: «Мир представляется при такой точке зрения в виде сложного переплетения процессов, где весьма разнообразные связи меняются, пересекаются и действуют вместе и таким путем определяют структуру всего сплетения» [9, 62]. То есть мир существует не как взаимодействие объектов, а как взаимодействие процессов. Это вполне можно осознать и на уровне обыденного представления. Действительно, то, что мы воспринимаем как объекты, устойчивые вещи, на самом деле является текучестями, процессами. Любой вещный объект имеет начальную и конечную точку своего существования, любой вещный объект – это только явление во времени. Сущностное определение любого процесса есть отношение – отношение нечто к иному. Любое отношение нечто к иному в чистом виде есть мысль. По сути своей мир – это не множество объектов, мир – это сплетение процессов, сплетение отношений, и значит, мир есть мышление и только мышление. Но это «сложное переплетение процессов» не рассыпается в хаотичность, связи «действуют вместе и таким путем определяют структуру всего сплетения». То, что определяет «структуру всего сплетения», центр, фокус продуцирования этих связей мы, оставаясь в сфере гегелевской терминологии, называем Абсолютное Я.
Абсолютное Я, или просто Я, понимается нами как Единое и Единственное, как процесс, вне которого ничего не может быть18. Как только я мыслю границу между нечто и иным, я тут же определяю эту границу не только как разделяющее, но и, прежде всего, как связующее. Собственно, такое определение границы между нечто и иным, проецирование отношения не, и есть мышление, и оно всегда замыкается в себе самом. Даже ничто, первую логическую категорию, Я пробуждает в себе самом как противопоставление
Наука обычно связывается с атеизмом. Но атеизм, с нашей точки зрения, это одна из форм религиозности, постольку, поскольку это одна из форм снятия напряженности между я и не-я, где сущностное единство определено как не-я.
Заметим, что невозможно определить Я как универсум (пантеизм). Универсум – это явленный мир; к универсуму относится как мир природы, объектный мир, так и мир мысленных образов, таких, например, как государство. Универсум, как и «все» в обыденном представлении, ассоциируется с объектностью (статика), с не-я, тогда как Я не есть телесность, не есть объект. Я есть отношение (динамика), то есть мысль.
