делать ошибок.
Она вновь метнулась к работающему компьютеру, закрыла все окна (кроме того, что было активным изначально) и вновь включила функцию скрытых файлов.
Так, теперь все чисто.
Задыхаясь от собственной дерзости, она шустрой мышкой выскользнула из чертогов начальницы.
6.
Все. Дома.
Старенькая двушка на первом этаже встретила ее привычным уютом и стерильной чистотой (как в операционной).
– Добрый вечер, Полюшка, – промурлыкала пожилая сиделка-медсестра, тихая, опрятная, полненькая, удивительно терпеливая женщина. – Как отдохнула, милая?
– Ох, Вера Ивановна, в двух словах не скажешь, – девушка бросила короткий взгляд на дверь отцовской спальни. – Как папа?
– Как… Сама понимаешь, милая, лучше не будет. Страдает, болезный. Но недолго уж… Господь приберет.
– Я зайду к нему?
– Не надо, дочка. Не беспокой. Его только что уколола. Сейчас полегчает. Может, Бог даст, заснет. Иди, отдыхай. А я домой.
– Спасибо вам… за все.
– Эх, Полечка, была бы мамочка твоя рядом, насколько легче было бы, – в полголоса пробормотала женщина, но увидев бешеные глаза молодой хозяйки, поняла, что сморозила глупость. – Ох, дитятко, прости, ради Господа. Плету невесть что, старая дура.
Входная дверь тихо закрылась.
На глазах выступили слезы смертельной обиды, из тех, что не прощают никогда.
«Мамочка… кукушка»!» – она в сердцах швырнула пуховик на вешалку. Попала, надо же?
Как давно она не вспоминала об этой… женщине. Но вот напомнили добрые люди.
Былые годы…
А ведь как все хорошо начиналось. Конец восьмидесятых. Они были счастливы втроем (а были ли?). Жизнь налаживалась. Благодаря отцу, с его высокой должностью на сверхсекретной гос. службе – роскошная квартира, безумно высокая зарплата (по тем временам), да еще бесплатный паек и куча льгот. Мама в нем души не чаяла: Андрюсик, зайка и др. Супруга сидела дома, как выражалась: «следила за порядком». Хотя, больше не следила, а организовывала. Львиная доля этого самого порядка обеспечивалась малолетней дошкольницей Полей (попробуй, ослушайся – немедленная оплеуха).
Потом случился 91-й год, развал империи. Это отразилось на всем, в том числе и на папиной работе. Его не уволили (слава Богу, слишком высоко поднялся до этого), но жалованье сильно сократили.
И началось.
Нет, папочка был прежним: добрым, мягким, ласковым. Но вот родительница кардинально изменилась.
Для подросшей и уже кое-что понимавшей Полины, ежедневные мамины скандалы на голом месте, были тяжелой детской травмой. Разумеется, основная причина придирок сводилась к дефициту финансов. Хотя, что замечательно, сама мамочка работать так и не пошла. Правда, все чаще стала пропадать неизвестно где.
Отец
