align="center">27 марта, вт.
Мирон довез с работы до садика. Я спросила: «Как ты женился?». Лучше бы он сказал: «Я любил ее. Но отношения рушатся, так бывает». Но он рассказал, что восемь лет назад попал в аварию и чуть на смерть не разбился. Понял, что тело человека, как и жизнь его, бренно и осознал важность оставить после себя хоть что-то. «Решил заделать сына на всякий случай». Инстинкты? Бессердечие? «Подали заявление в ЗАГС. Потом оправился от шока. Но было поздно». «Любятины» до и после свадьбы, до и после развода. Бедная Яна.
Чуть раньше, где-то в обед, я выплакала всю тушь с ресниц, закрывшись в кабинете. Боги! Хватит, хватит учить. Хватит уроков. Я без сил, разве вы не видите? Дайте мне человека, мужчину, ПРОСТО ХОРОШЕГО И ВСЕ! Я согласна доверять жизни вопреки. Доверять и благодарить. Пожалуйста. Я прошу, хватит боли. Я против этих игр. Я хочу быть собой. Довериться, подчиниться, взять свое с благодарностью, отдать себя взамен. Я готова любить. Мне нужен не какой-то растакой, а просто мужчина, который подходит мне. Всего лишь… Но я НЕ ЗНАЮ, какой! Да, я знаю, что надо обязательно знать. Но я не знаю! Как часто нам кажется, что не время, а мы раздаем карты. Мне казалось, в моих руках если не вся колода, то лучшие козырные карты. А я на самом деле дурак без карт, дурак без игры. Дурак, которому даже проигрывать не надо, чтобы остаться дураком! Я доверяю жизни больше, чем себе. Пожалуйста, жизнь, помоги! Ты же видишь, я стараюсь! Я не пускаюсь во все тяжкие! Просто приведи мне его, а я приму его беспрекословно. Я постараюсь не забыть об этом.
28 марта, ср.
На работе выяснилось, что план и расписание игр в мафию в редакции рушится. Одна из категорий участников – клуб молодых педагогов – не могут собраться в пятницу. Мне пришлось звонить Мирону, хотя вчера я поклялась не звонить ему больше никогда. В итоге клуб молодых предпринимателей играет в редакции в эту пятницу вместо педагогов. На планерке я с удивлением узнала, что ведущая – я.
Василий Кузин сел в поезд.
1 апреля, пн.
Дня два назад я поскользнулась и грохнулась, не дойдя шагов пятьдесят до редакции. И заревела. От боли. От обиды и усталости. Бухгалтер и корректор ворвались в кабинет, закрыли дверь изнутри и приказали: «Снимай штаны!». Увидев красоту под коленями всех цветов радуги, преимущественно, в бордовых тонах, они вызвали редакционного водителя и командировали меня в травматологию. Сделали снимок. Растяжение и ушиб. Я расстроилась. Я хотела в тот момент, чтобы был обязательно перелом, и я бы лежала бледная, в проводах и капельницах. А когда пришла бы в себя, то увидела Хитрука возле кровати, который бы тут же прилетел на самолете ко мне из другой страны и держал бы в своих руках мою костлявую прохладную руку.
Как-то вечером я мастерила костюм черепашонка. У Верочки в садике идет театральная неделя. Где-то за полночь я совладала с поролоном, завязками, красками и нитками. Костюмчик получился что надо. Минут десять я двигала
