Эллады, оно изменится. И потому Дункан, пусть их осталось всего трое, должны идти вперед, неся эту самую философию миру!
Сказать, что Париж весны, лета и осени 1900 года был переполнен, значит не сказать ничего. Казалось, весь мир снялся с места и двинулся в эту столицу Европы. Все страны привезли свои передовые достижения, и посетители поняли, что входят в XX век технически вооруженными.
В это лето парижане не сидели дома, трудно усидеть, имея возможность всего за 50 сантимов хоть весь день кататься на высоте второго-третьего этажей, стоя на движущемся тротуаре. Две широкие полосы тротуара ползли одна со скоростью 4 км в час, вторая вдвое быстрее. А внизу спокойно ходили посетители выставки… Да мало ли разных технических новинок и просто занимательных экспонатов? Кухня, наряды, сувениры, песни и танцы со всего мира, только успевай смотреть.
Семья Дункан все время проводила на выставке. Айседоре очень понравились выступления японской танцовщицы Сада Якко и, конечно, безумный полет тканей в танце Лои Фуллер.
– Раймонд, они голодали, как и мы! Воистину, тем, кто хочет жить настоящим искусством, не дано быть богатыми.
– Ты думаешь, Лои Фуллер бедна? Едва ли.
Да, Фуллер была безумно популярна и за свои выступления получала немалые деньги, на которые, правда, содержала всю труппу и танцевала не ради цифр на счетах. И все-таки, счет у нее был, в отличие от Айседоры Дункан и ее семьи.
Саму Айседору больше интересовала Сада Якко, но, вспоминая танцующую японку, Дункан понимала, что при всем восхищении ее танцем, больше похожим на трагическую пантомиму, не согласна двигаться так же. Нет, фигуры на греческих вазах танцевали явно иначе. Воспитанницам Терпсихоры не нужны балетные пачки, пуанты, огромные развивающиеся полотнища Фуллер, трагический излом Сада Якко, они были естественны в своих обычных нарядах – коротких хитонах или вообще обнаженными.
Но как танцевать, что должно стать основой ее собственного танца? До сих пор Айседора над этим не задумывалась, она просто двигалась, как подсказывали душа и тело, ее руки, ноги, туловище, шея… все подчинялось какому-то естественному порыву, выражая то радость, то грусть, то даже отчаянье. Однажды Дульси поинтересовалась у брата:
– Раймонд, как ты думаешь, у греков была система танца, какой-то набор движений? Или они просто двигались, как подсказывала музыка?
Это был серьезный вопрос. Срисовывая танцующие силуэты с греческих ваз, Раймонд задумывался об этом и сам, но ответа пока не нашел.
– Думаю, все же была. Многие позы на вазах схожи, значит, они использовались часто.
– Тогда какая? Что значит музыка для танца и движение для самой музыки? Движением, танцем можно выразить все. Смотри! – она начала двигаться, и Раймонд рассмеялся:
– Ручеек… ветка на ветру… фонтан! Кошечка… Ммм… мир вокруг? Любовь?
Он не мог понять, что такое пытаются показать красивые руки сестры, описывая огромный
