к очереди к кассе, не из того, какое животное на наклейке, а руководствуясь критериями моего собственного вкуса. Картинка получилась такая же уморительная, как и благородные виноградины.
– Божоле? Это же вино?
– Вино. Божоле – c’et un vin de fainéant et de radin[3].
– Вот-вот.
– Какое крю предпочитаете?
– Не скажу точно, – ответила я, усиленно и фальшиво хлопая глазами.
– У вас есть опыт работы официантом?
– Да. Я много лет проработала в кофейне. Это есть в моем резюме.
– Я говорю про опыт работы в ресторане. Вы знаете, что значит быть официантом?
– Да. Когда блюда готовы, я выношу их и подаю клиентам.
– Вы хотели сказать, гостям.
– Гостям?
– Вашим гостям.
– Да, именно это я и хотела сказать.
Он нацарапал что-то сверху поверх моего резюме. Гости? Какая разница между клиентом и гостем?
– Тут говорится, что у вас диплом по английской литературе.
– Да, знаю. Звучит многообещающе.
– Что вы читаете?
– Читаю?
– Что вы сейчас читаете?
– Это связано с работой?
– Возможно. – Он улыбнулся. Его взгляд беззастенчиво и медленно скользнул по моему лицу.
– Э… Ничего. Впервые в жизни я ничего не читаю.
Я замолкла и посмотрела в окно. Сомневаюсь, чтобы кто-то, даже преподаватели, хотя бы раз спросили, что я читаю. Он до чего-то докапывался, и хотя я понятия не имела, чего он ищет, решила, что лучше подыграть.
– Знаете, Говард, если можно вас так называть, отправляясь сюда, я упаковала с собой несколько коробок книг. Но потом посмотрела вдруг на них внимательно. Эти книги были… не знаю… отражением того, кто я есть… я…
В моих словах было зерно истины, я так и чувствовала, что оно вот-вот выйдет на свет, я пыталась сказать ему правду.
– Я их оставила. Вот что я имею в виду.
Он слушал, подперев щеку аристократической рукой. Нет, он внимал. Я чувствовала, что меня поняли.
– Да. Удивительное чувство – оглядываться аналитическим взглядом на страстные прозрения юности. Но, возможно, это хороший знак. Знак того, что наш разум меняется, что мы растем над собой.
– Или это может означать, что мы забыли себя. И мы снова и снова себя забываем. И это великий взрослый секрет выживания.
Я смотрела в окно. Город равнодушно тек мимо. Если не получится, я и это тоже забуду.
– Вы писательница?
– Нет. – Передо мной снова сфокусировались стол и собеседник. Говард смотрел на меня в упор. – Мне нравятся книги. И все такое.
– Вам нравится все такое?
– Вы знаете, о чем я. Мне нравится, когда меня что-то задевает.
Он сделал еще какую-то пометку в моем резюме.
– А что вам не нравится?
– Что? – Я решила, что ослышалась.
– Если
«Мое вино – это вино лентяя и скупердяя» (
