это скрытое противоречие «между производительными силами и производственными отношениями» связано, на наш взгляд, с тем, что большинство занятых, особенно в периферийных и зависимых экономиках, объективно НЕ нужны для развития цивилизации. Их ставшие архаичными трудовые функции легко могут быть заменены и автоматизированы уже на нынешнем уровне развития технологий, а завтрашние перспективы для развитых стран в этом направлении просто потрясают воображение. При этом зависимые общества в отсталых странах весьма бедны, следовательно, их население не представляет особого интереса для мировой экономики и в качестве потребителей. И «лишние люди» это если не понимают, то «чувствуют нутром», отчаянно цепляясь за статус-кво и призрак «стабильности». Естественно, что такое упорство еще больше консервирует отсталость отставших стран, лишает их перспектив, но, как ни парадоксально, до поры до времени укрепляет положение их «элит», которые не смогли решить задачи модернизации. Теперь им и поддерживающим их массам остается только «консерватизм», пропаганда собственного «величия» и демагогия «стабильности», субъективно защищающая от травмирующего столкновения с объективными раскладами в мировой экономической гонке.
Естественно, правители в такой ситуации также форсируют бюрократизацию всех сторон жизни, чтобы значительно увеличить численность чиновников, потратить как можно больше «рабочего времени» на исполнение ненужных бюрократических придумок – занять людей хоть чем-нибудь! Но за эти занятия люди получают под видом «заработной платы» некое мизерное содержание, опасаясь, что в противном случае не будет и этого. Так что и авторитарные «верхи», и «низы», так любящие «старые песни о главном», едины в своем «контрреволюционном» настрое – ни те, ни другие решительно не желают ничего менять, а тем более рисковать в ситуации революционной непредсказуемости. Консервации такого положения способствует и интенсивное увеличение «силовиков» как в государственном, так и в (квази)частном секторе, что маскирует стремление дать миллионам мужчин хоть какую-то «важную работу», и это еще больше усиливает нагрузку на слабую экономику, ведь люди в униформе ничего не производят. Излишне говорить, что даже при необходимости электронная охранная система при входе в офисное здание гораздо надежнее «занятого делом мордоворота», сутками изнывающего от такой «работы / безделья». Но такая искусственная «занятость» для волюнтаристическим способом увеличившейся бюрократии (которая работает уже на себя, а не на какие-то полезные обществу функции) весьма выгодна, так как ей добавляются миллионы союзников, обладающих значительным ресурсом принуждения3.
Но такая система «неозастоя» работает до тех пор, пока есть источник насыщения всей этой оравы ненасытных паразитов (как правило, в виде сырьевой ренты), но чем это форсирование квазизанятости, направленной против интересов общества, обернется при истощении государственных
