несколько ярких примеров. Одним из основоположников «классического» декабристоведения был А.Н. Пыпин, автор книги «Общественное движение в России при Александре I». Он был убежден, что в деятельности декабристов «заговора никакого не было, потому что вся деятельность общества состояла в… беседах, которые сами по себе были новы и на первое время поглощали собой это возбуждение умов. Притом общество, размножась, вовсе не представляло какого-либо тесно связанного целого, и прежние кружки более близких друг другу людей сохранялись и теперь».
Пыпин считал ошибочным «выводить» заключение о движении декабристов из событий на Сенатской площади. «Прежде всего, эти события не были планом, издавна решенным и обдуманным. Напротив, в них было чрезвычайно много случайного и минутного», – утверждал он [17, с. 405, 406, 489].
На первый взгляд такое заявление удивительно: 14 декабря 1825 г. было попыткой руководителей тайного общества силой захватить власть в России. Идея восстания пришла в голову руководителям восстания не накануне событий; они шли к этому почти десять лет. И если голоса о необходимости сотрудничества с правительством, помощи ему и звучали на собраниях деятелей тайных обществ, то на тех же собраниях раздавались и голоса о неизбежном военном перевороте, силовом установлении республики и цареубийстве.
Книгу эту Пыпин впервые опубликовал в 1871 г. Двоюродный брат Н.Г. Чернышевского, университетский профессор, публицист, участник некрасовского «Современника», он не был готов с оружием в руках выступать против самодержавия – но, конечно, был горячим сторонником реформ Александра II. Отсюда и декабристы у него – реформаторы. И эпоху 1820-х годов он уподоблял той эпохе, в которой жил.
Собственно, Пыпин и не скрывал этого, утверждая в 1885 г. в предисловии ко второму изданию: «Точка зрения моей книги была историческое сравнение – времен, характеров и общественных положений: это сравнение невольно приводит к иным впечатлениям, чем просто безотносительное наблюдение» [17, с. 8].
Другой показательный пример – М.В. Нечкина, чей вклад в декабристоведение едва ли не больше вклада Пыпина. Она ввела в научный оборот огромное количество новых источников, но при всем том мыслила всегда исключительно в традиционных рамках советской модели. Ее декабристы из знаменитого двухтомника «Движение декабристов» безусловно «первые русские революционеры, выступившие с оружием в руках против самодержавия и крепостного права в декабре 1825 г.» [16, с. 8].
Нечкина конструирует движение декабристов, исходя из современной ей политической реальности. Поскольку декабристы – предтечи большевиков, то их конспиративная деятельность протекает в формах, характерных для большевистской партии. Время члены тайных обществ проводят почти исключительно в съездах и совещаниях, на которых голосованием решаются важные для жизни тайных обществ вопросы. При этом понятие съезд, не имевшее в начале XIX в. политического содержания, она толкует вполне в соответствии со съездами Коммунистической партии. Съезды у декабристов начинаются с выборов председательствующего и выработки повестки дня, участники съездов голосуют за те или иные постановления, решения съезда обязательны к исполнению и т.п. [16, с. 319–332]. Она бескомпромиссно поддерживает республиканские и цареубийственные
