и ей подобные всегда сопровождались конкретной целью: разрушить до основания старый мир далеко не мирными средствами. Инструмент разрушения – социальные сети – всегда широко использовались, достаточно вспомнить историю революционно-демократического движения России в XIX в. И сегодня не важно, какая именно технология для этого применялась: проводники, проповедники, миссионеры, странники, просто тайные агенты или, как сегодня, террористическая сеть, существующая до поры до времени в мирном обличье.
Что такое террористическая атака в общем виде? Во-первых, это всепроникающий риск, ибо нет ни фронта, ни тыла. Во-вторых, этот риск почти всегда непредсказуем или предсказуем в общем виде (например, «ожидаются акты терроризма», но где и когда именно, никто сказать не может). Эти атаки осуществляются малыми мобильными или же, напротив, глубоко укорененными в местной социальной среде группами или одиночками. Фактически эти атаки – новая форма guerilla, скрытой городской партизанской войны. В-третьих, акции – удар по людям, среде их обитания, по коммуникациям жизнеобеспечения. В-четвертых, эти атаки рассчитаны на медийный мультиплицирующий эффект: террористы, нанеся удар по десятку людей, повергают в панику сотни и тысячи. В-пятых, эти атаки эффективны в условиях массового общества, когда массы людей скапливаются в аэровокзалах и станциях метро, на стадионах и концертных площадках. В-шестых, это «мгновенная война» с длительным поражающим эффектом. Пока что ответ на нее – либо военное или чрезвычайное положение, либо акции массовой солидарности. Но сегодня массовые действа типа «возьмемся за руки, друзья» уходят в прошлое. В-седьмых, массовый террор – это война «здесь и сейчас». Поэтому нужны как немедленный ответ на нее, так и долгосрочные прогнозы. Но социальное прогнозирование как наука у нас почти исчезло.
И наконец, каковы должны быть стратегия и тактика ответа на этот вызов? В доступной мне литературе я не нашел ответа. Его нет, потому что у власти и общества нет запроса на подобные исследования, а значит нет и их долгосрочного финансирования. Нет пока ответа и на другой вопрос: возможны ли в принципе «точечные» ответные удары на сетевую стратегию террористических атак? Да, Россия реально участвует в борьбе против террористов в Сирии. Но это означает, что наша страна – один из первых кандидатов на ответные удары.
Радикальная или террористическая сеть не возникает сама по себе – она обязательно связана с какой-то конкретной глобальной идеей, касающейся изменения существующего социального порядка, трансформации его в более «справедливый», или же с имперской идеей. Иными словами, идея коренного изменения существующего социального порядка обычно связана с ситуацией личного или национального унижения, с недостатком «жизненного пространства» или основывается на чисто конфессиональных мотивах (идея превосходства данной религиозной догмы над всеми остальными). Как только этот механизм запускается, он становится самонаводящимся: растущее население, особенно молодежь, требует большего жизненного пространства и ресурсов, что обеспечивается ростом
