цивилизации – это общественные движения согласно Корану. Это не совсем так и звучит слишком категорично. Все-таки исторически жизнь любого общества складывалась таким образом, что неизбежно активизировались процессы разделения светского и религиозного начал – и это было свойственно и мусульманскому сообществу. Для уммы это было также характерно, но не в таких масштабах, как для Запада.
Если говорить о мечетях, то постепенно из мечетей уходили кади (судьи), в мечети прекращали свое существование элементы какого-либо культурного досуга, появлялись специальные люди – имамы: правители уже не выступали в роли предстоятелей на молитве и т.п. Эти процессы коренились в особенностях жизни социума: начиная от создания многоэтноконфессионального состава населения Арабского халифата до процессов глобализации современности. Отсюда изменения социального предназначения мечетей, что позволяет утверждать, что социальное предназначение мечетей может меняться и менялось в конкретных условиях жизни исламской цивилизации.
Российское общество, в отличие от Запада, – это общество, для которого ислам есть неотъемлемая часть российской культуры (ислам «внутри», а не «вне» социума)17.
Российский ислам утверждался в рамках имперской, по стилю жизни, цивилизации. И, в частности, это очень внятно подтверждается ситуацией в Поволжье. Особенно прогосударственный настрой ощущался в мишарской среде служилых татар допетровского времени18.
«Прекрасным архитектурным памятником и символом веротерпимости можно назвать старейшую мечеть города (Казани. – Авт.), гордо носящую имя выдающегося татарского ученого просветителя, проповедника, мыслителя Шигабуддина Марджани. Ее строительство стало возможным после личного разрешения императрицы Екатерины II, посетившей Казань весной 1767 г. Этим гуманным и благородным актом просвещенная правительница не только прекратила практику открытой религиозной дискриминации, но и оценила высокий патриотизм и преданность татар»19.
Мечети Поволжья в период новой истории все в большей степени проявляли себя как защитники государственной политики, приняв тот стиль жизни внутри имперского общества, который предлагался властями. И в условиях политизации российского общества начала XX столетия мусульмане не становились на радикальный путь, пытаясь найти компромиссные решения в отношениях с властью20.
Чем больше утверждалась секулярность в жизни социума, что особенно характерно для советского периода истории, тем в большей степени татары Поволжья уходили от традиционной религии. Хотя в понимании татар, носителей исламских ценностей, религия оставалась и остается важнейшей частью их прошлой культуры21. Некий разрыв между неверующими татарами и татарами-мусульманами сегодня ощущается. Но этот разрыв не так силен, если говорить о поволжских татарах,
Ланда Р.Г. Ислам в истории России. – М., 1995.
Сенюткин С.Б. История татар Нижегородского Поволжья с последней трети XVI до начала XX в. (Историческая судьба мишарей Нижегородского края). – Нижний Новгород, 2001. – 416 с.
Джалялетдин Мансур-хазрат. Предисловие // Салихов Р.Р., Хайрутдинов Р.Р. Исторические мечети Казани. – 2005. – 191 с. – С. 4.
Сенюткина О.Н. Тюркизм как историческое явление (на материалах истории Российской империи 1905–1916 гг.). – Нижний Новгород, 2007. – 520 с.
Гусева Ю.Н. Российский мусульманин в XX веке (на материалах Среднего Поволжья). – Самара, 2013. – 416 с.
