не повредили намеренно.
Майкл Беккер потребовал разговора с самой девочкой и в конце концов узнал, что Сара оставила сообщение, в котором говорилось, что она не хочет беспокоить отца и собирается просто прогуляться и подождать, пока ее заберут как обычно. Он обшарил всю улицу, но нигде не нашел и следа дочери. Наконец он добрался до дальнего конца бульвара и, после того как заглянул в «Барнс энд Нобль», заметил плеер «Сони», лежавший под скамейкой. Он однозначно принадлежал его дочери – во-первых, потому, что она наклеила на него этикетку, а во-вторых, он сам его покупал. Внутри был диск с записью альбома ее любимой группы – на стене в ее спальне висит их плакат. Затем Беккер позвонил шерифу, в полицию Лос-Анджелеса, а также, как ни странно, своему агенту, – видимо, он считал, что ей проще будет общаться с полицией, чем ему. Позвонив жене, он велел ей оставаться на месте, на случай, если дочь вернется домой на такси.
Обыскали все окрестности. Ничего. На плеере нет ничьих отпечатков, кроме самой девочки. Вокруг скамейки валялось около сотни окурков, но мы даже не знаем, курил ли преступник. Один из свидетелей сказал, что, возможно, тот курил, и теперь какой-то несчастный в лаборатории пытается провести анализ ДНК целого мешка окурков.
– Отец вне подозрений.
– Однозначно. Они были очень близки, в нормальном понимании этого слова. И все же в первые несколько дней кое у кого могли бы возникнуть подобные мысли. Но нет. Мы не считаем, что это он, да и время совершенно не сходится. Мы также исключили из числа подозреваемых его партнера, Чарльза Уонга, который находился в Нью-Йорке.
Зандт медленно поднял стакан, осушил его и снова поставил. Он знал, что виски еще есть.
– А потом?
Нина убрала ноги со столика и подняла с пола папку. Внутри, в дополнение к большому количеству копий документов, лежал тонкий пакет, завернутый в коричневую бумагу. Однако из папки она достала не его, а фотографию.
– Это появилось в доме Беккеров вечером следующего дня, примерно с половины четвертого до шести. Его нашли на дорожке.
Она протянула фотографию Зандту.
На ней был изображен девичий свитер, бледно-лиловый, аккуратно свернутый в виде квадрата и обвязанный чем-то вроде рубчатой ленты.
– Он был обвязан сплетенными волосами. Они достаточно длинные и того же цвета, так что вполне могут принадлежать Саре. Эксперты взяли пробы с ее расчески, и очень скоро мы получим подтверждение.
Зандт заметил, что его стакан снова наполнен, и выпил. Виски жгло его пересохший рот, и его подташнивало. Казалось, будто вместо головы у него воздушный шар, чересчур сильно надутый и плавающий в нескольких дюймах над его шеей.
– «Человек прямоходящий», – сказал он.
– Что ж, – рассудительно проговорила Нина, – мы связались с семьями жертв, погибших два и три года назад, и со всеми офицерами, принимавшими участие в расследованиях
