предшественники, как Докучаев, Костычев или тот же мой дед Докукин, Вениамин Павлович, все они вели опыты на крошечных участках, даже Вильямс и тот имел самую большую площадку – колхозное поле. А ныне дано – вести наступление широченным планом: всей страной, всем народом. Пригодны ли мы, генералы от агрономии, к борьбе на таком широченном фронте?!» – Эта мысль мучила академика и не давала ему заснуть.
– Аким Петрович, – позвал он робко. – Спите, голубчик?
– А как же? – сквозь сон ответил тот. – На то и ночь.
– Да. Но пора ехать, – строже добавил академик.
Аким Морев включил свет, посмотрел на часы и удивленно произнес:
– То ли часы у меня шалят, то ли академик шалит: всего-то минут пятьдесят я спал. До зари долго. – И закрыл голову одеялом.
– Нет. Пора. Пора, я говорю.
– Да что с вами, Иван Евдокимович? – встревоженно проговорил Аким Морев, глядя, как академик стаскивает с себя ночную рубашку, выказывая желтоватые наплывы жирка на боках.
– Не спал. Не сплю. Не усну. Вот и «что с вами». Поехали. В дороге вздремнем, а тут – в духоте этой… Провалиться бы ей, – не высказав того, что мучило его, проговорил академик.
– Сочувствую, хотя спать хочу – страх. – Аким Морев оделся, умылся, затем налил из термоса два стакана чаю и позвонил в гараж. – Разбудите, – говорил он кому-то по телефону. – Сейчас же. Едем. Срочно. Он знает куда и знает, где мы.
Вскоре появился шофер, шустрый, говорливый, и по-военному отрапортовал:
– Сержант Ахин, Федор Иванович, на боевом посту. Стрела моя с нетерпением ожидает вас у подъезда. Что прикажете?
– Эге. Молодец какой! Прикатил? А что за стрела? – любуясь его видом и расторопностью, спросил академик.
– Стрелой зову свой вездеход – «газик». Ему нет препятствий, всюду летит как стрела: грязь – давай, болото – давай, речка – давай, лишь бы не захлебнуться. Иной раз думает: «Вот ежели бы еще мне научиться летать, тогда авиацию побоку».
– Так и думает? Машина?
– Точно. Думает. А может, я за нее, – чуточку оторопев, проговорил шофер, но тут же снова начал сыпать словами.
– Садитесь, Федор Иванович. Чайку, – предложил Аким Морев.
– Эх, грамм бы сто с прицепом.
– Что за новая доза?
– Сто грамм водки и кружку пива.
– Ловко. Но чего нет – того нет.
Увидав ружья и припасы, шофер, не то хвалясь, не то как бы мимоходом, весь изгибаясь, почесывая затылок, произнес:
– А я, между прочим, винтовочку прихватил.
– Зачем? – спросил академик, глядя на него тяжелыми от бессонницы глазами.
– Волчишки могут подвернуться… ай тот же сайгак.
– Ведь запрещено сайгаков-то бить?
– А мы с научной целью. Вы же академик, вам положено знать, что там внутри у сайгака, почему, значит, он так
