классических экспериментах Павлова по выработке условного рефлекса собака сначала ассоциирует стимул (удары метронома или электрический звонок) с появлением пищи. У собаки начинается отделение слюны всякий раз, когда звучит звонок или стучит метроном – Павлов называл это психической саливацией. Теперь звуковой стимул подается, но еду не приносят. Собака начинает понимать, что происходит, и слюноотделение (саливация) в ответ на звонок или удары метронома прекращается. Ожидаемый исход не происходит, и собака приучается не предвосхищать его. Этот архаичный процесс обучения называют «угасанием», его наблюдают даже у морских улиток и плодовых мушек. Однако у больных с конфабуляциями отсутствует способность к адаптации поведения таким способом, способом угасания. Нет никаких деловых встреч, не будет никакого собеседования, но больной продолжает их ожидать и предвосхищать.
Как следует из экспериментов Павлова, этот процесс тесно связан с системой вознаграждений головного мозга. Это, конечно, имеет смысл: с системой вознаграждений связана глазнично-лобная кора, и именно она чаще всего поражается при корсаковском синдроме.
Тем не менее, нарушение хронологии событий или их фильтрации не может объяснить все случаи конфабуляций. Возьмем, для примера, случай шестидесятичетырехлетнего мужчины с аневризмой. Накануне вечером, на вечеринке, он познакомился с женщиной, у которой была пчелиная голова. Невролог, к которому обратился этот человек, понял, что воспоминание о вечеринке могло быть истинным, хотя и смещенным во времени, но воспоминание о женщине с пчелиной головой истинным быть не могло.
Это позволяет предположить, что помимо нарушения хронологического порядка, причиной конфабуляции в некоторых случаях может быть что-то еще. Это что-то – внутреннее чувство. У Чарли не было никаких проблем в хранении или стратегическом поиске воспоминаний, его способность следить за ними осталась непораженной. Обычно мы обладаем быстродействующим ощущением правильности (процесс проверки действует, и то – при необходимости, намного медленнее), и этот механизм позволяет нам инстинктивно сразу отметать воспоминания, которые не могут быть истинными. «Нет, здесь что-то не так», – говорим мы в таких случаях. Это чувство правильности связано с передними отделами мозга (с такими областями, как глазнично-лобная или прилегающая вентромедиальная кора), которые могут поражаться при конфабуляции. Мы обладаем подсознательной системой проверки, которая маркирует мысли, требующие дополнительной сознательной проверки.[6] Эта маркировка выражается всем нам знакомыми сомнениями. При конфабуляциях эта контрольная система отказывает, сомнения исчезают, и больные пребывают в полной уверенности, что их воспоминания истинны. Так как отметка о сомнении отсутствует, нет никаких причин проверять истинность воспоминания. Чарли настаивал на том, что прыгал на батуте и судил соревнования по бегу с яйцом, не имея никаких причин думать по-другому.
Но,
Turner, M., and Coltheart, M., 2010, “Confabulation and delusion: A common monitoring framework”, Cognitive Neuropsychiatry, 151(1–3), pp.346–376.
