Ярослав.
– Иди… Прощай, сын, – слова Владимирки прозвучали неожиданно громко.
Ярослав вздрогнул и поспешил назад в переход.
Долго стоял со свечой в руке, дрожал всем телом, озирался по сторонам. И не заметил княжич, как подошёл к нему снова воевода Серослав.
– Князь Владимирко Володаревич преставился! – объявил он громко.
Тут только, до конца осознав, что случилось, Ярослав не выдержал и разрыдался, уронив голову на плечо оказавшегося рядом старика Гарбуза. Дядька успокаивал, гладил его широкой ладонью по русым волосам, говорил:
– Тихо, тихо, княже… Ты не плачь… Всё в руце Божией… Князь ты отныне… Твоё время пришло, Ярославе…
Почти те же слова говорила ему ночью Ольга.
Не до сна было, сидел Ярослав на лавке в смежной с ложницей утлой каморе, писал грамоты.
Первым делом он снарядил гонца вслед боярину Петру, велел, чтобы киевский посол никуда не уезжал, а ждал его приказаний.
Затем, уняв, наконец, дрожь в пальцах, начертал две короткие грамотки сёстрам. Утром понесутся с горестной вестью скорые гонцы в Краков – к Анастасии и в Познань – к Евдоксии.
После подозвал Ярослав Ольгу, велел ей:
– Садись, отпиши отцу своему. Пускай ведает, что у нас тут створилось.
– Плохо я пишу, – призналась откровенно Ольга. – Ты бы сам лучше… того.
– Ладно. Уйди, – Ярослав недовольно скривился. – Тоже мне, княгиня галицкая! Стыд один! Ступай покуда. Оставь меня одного.
Шурша платьем, Ольга послушно скрылась в ложнице. Вскоре до ушей Ярослава донёсся её мерный храп.
Молодой князь просидел без сна до рассвета. Думал о будущем, тревожился, вспоминал давнее и недавнее прошлое. Страх прошёл, схлынул, но возникло внезапно ощущение, словно некая сила тяжкая навалилась ему на плечи и давила, яро, зло, не позволяя распрямиться.
После он понял: сила эта была – власть. Хоть и ждал, и готовил себя, а в одночасье пришла она к нему, пришла и требовала – мой ты, мой! Служи мне!
…Князь Владимирко Володаревич умер в возрасте 58 лет. После себя оставил он сильное, богатое пахотной землёй и людьми княжество, но находилось оно в те дни накануне новой большой войны.
Глава 18
Ярослав принимал Петра Бориславича в той же палате, где ещё вчера издевался над киевским посланником его отец.
Он сидел на отцовском троне в чёрном клобуке и в чёрной епанче, а бояре, намедни[148] столь оживлённые, теперь в таких же траурных одеяниях горестно безмолвствовали на лавках вдоль стен. Многие скорбно опускали взоры.
В палате висела напряжённая тягостная тишина. Пётр Бориславич, ничего не знавший ещё о смерти Владимирка, недоумённо озирался по сторонам. Княжеские слуги поставили ему столец и усадили напротив Ярослава.
Молодой князь хотел было начать речь, но тут подступил к его горлу тяжкий ком. Слёзы покатились из глаз.
Пётр,
Намедни – накануне.
