давления, резко распахнула глаза. Тот же белый свет ударил яркими лучами прямо в них, заставив слезиться. Через силу я заставила себя привыкнуть к нему, убеждаясь, что нахожусь в больничной палате. Сначала проявлялся белый потолок со странным желтым пятном. Несколько секунд разглядывая эту деталь, я попыталась сесть, и, к своему большому облегчению, увидела вокруг себя знакомые обои, кресла и утопающий в мусоре пол. Нахмурившись, я убрала спадающие на лицо волосы. Что-то недовольно хрустнуло под ногой. Отлично, я все еще в доме Стивена.
– О! С добрым утром, несчастный писатель, – позади раздался бьющий по ушам слишком уж бодрый для обитателей этого дома голос. Скривившись, я обернулась. – Ну, что, голова сильно болит?
В руках Теодора был большой черный мусорный мешок, а на лице сияла насмешливая улыбка. Несчастный писатель?
– Что произошло? – мой голос оказался скрипучим, как старая половица, и протяжным, словно стекающий с ложки мед. В горло, казалось, насыпали добрую горсть песка.
Улыбка Рассела стала больше.
– Вчера мы выявили нового рекордсмена по уничтожению алкоголя. Ты что, специально обучалась этому? В чем твой секрет? Даже Стиви под конец стал переживать за тебя!
Из груди вырвался протяжный звук, с которым я упала на спинку дивана. Вот почему голова так болит. Самое худшее из этого то, что я ни черта не помню. Мало ли чем мне еще удалось прославиться за эту вечеринку…
– Эй, все нормально, – тяжелая рука опустилась на плечо. – Мы все понимаем.
Что они все понимают? Я убрала руки от лица и непонимающе посмотрела на парня.
– Ты о чем?
В глазах Тео читалось вселяющее страх сострадание.
– Ну, ты же…
– Черт подери, как это оказалось на потолке?
Голос Тео прервал вошедший в гостиную Амелл. Он с досадой смотрел на потолок, уперев руки в бока, и потом только обратил внимание на нас.
– Как спалось, королева вечера? – насмешливо ухмыльнулся Тео. – На диване лучше, чем в гостевой спальне? – (я сощурилась). – Мы хотели отнести тебя туда, но ты почему-то рвалась остаться здесь.
– Знаешь, что я понял? Что надо брать в следующий раз на ящик больше пшеничного пива.
Парень сказал это, и они с Расселом в унисон засмеялись. Их смех для меня все равно, что музыкальными тарелками по ушам. Не выдержав, я разозлилась.
– Да что произошло?!
Парни бросили мешки и уселись на диван с обеих сторон от меня, будто готовясь рассказать очень увлекательную историю.
– Ты всех уделала. И мне кажется, сейчас тебе должно быть в миллион раз хуже, чем забитой на ливерную колбасу свинье.
– С чего бы я так… -причина понемногу начала всплывать из темного омута памяти, осталось дождаться лишь подтверждения.
Лица Амелла
