окошечком – число и день недели. Плюс дополнительный встроенный циферблатик с двухбуквенными названиями месяцев. Сбоку корпуса солидная ребристая ручка завода и пара «пимпочек» поменьше, видимо, для настройки дат.
– Крутые, – искренне сказал я, возвращая часы. – Но все же, зачем? Если хотелось прервать связь, то надо было наоборот, запаять в свинцовый контейнер и зарыть поглубже. Если целью было не отключение себя от машинки времени, тогда зачем было вообще от нее избавляться на годы? И, если можно, не заставляйте гадать, я устал, просто расскажите.
Он крякнул. Еще повертел часы, завел их, потом с явным удовольствием надел на руку.
– Скучал я по ним, что ни говори. Столько лет ни днем ни ночью не расставались… Не мучать вопросами, говоришь? Ладно, так и быть. Помнишь важный вопрос, из-за которого мы сюда приехали?
– Куда деваются недожитые годы после первого скачка с помощью Спутника?
– Спутника, да… – Старик помолчал, настраивая на часах время и дату. – Красивое название, но мне не нравится. Машинка времени – она и есть машинка… времени… Никуда годы не деваются, все идет, как и должно было идти. Ты никогда не замечал, что люди после определенного возраста перестают развиваться? Кто-то в тридцать лет, а кто-то в сорок, редко встретишь даже пятидесятилетнего, который, например, изучает что-то новое или меняет жизнь коренным образом. А бывает, смотришь на двадцатилетнего, а он уже словно пустой, и отчетливо понимаешь, что несмотря на молодость, можно расписать всю его оставшуюся жизнь с ужасающей тебя самого точностью…
Хотя вопросы в монологе старика были явно риторические, я не выдержал.
– Не знаю, я подробно никогда не думал над этим. Хотя иногда ловлю себя на довольно-таки очевидной мысли, что люди после определенного возраста действительно не меняются. Вы хотите сказать, что этот возраст и есть точка первого перехода?
– Да, я так думаю. В какой-то момент каждый первоживущий делает первый скачок по времени. Память обнуляется, иначе бы такая вечность стала самым изощренным адом, а не благословением. Наш гипотетический путешественник оказывается в моменте, который ему по тем или иным причинам запомнился. Обычно, это что-то хорошее, яркое. И вот он живет снова тот фрагмент жизни, который выбрал. Вот только все будущие переходы уже неосознанные. И он не задерживается надолго, вряд ли он живет даже месяц одним отрезком. Уж не годы, точно.
– Почему?!
– Да потому что мало у кого бывают беззаботные годы. Годы без страданий, которых человек не хочет. Наши сострадательные потомки придумали машинки, которые по большей части работают автоматически. Мы же для них даже не обезьяны, а крысы какие-то. Я имею ввиду интеллектуальный уровень или, как минимум, уровень технического развития.
– Я понял. Это как если я цепляю на любимого кота GPS датчик, то мне и в голову не приходит учить кота его настраивать.
– Точно. Поэтому я подозреваю, что даже единственная доступная нам функция – установка временных точек
