на Бланшара. Впервые в жизни, Маргарита влюбилась и находила создавшееся положение вполне естественным. А Эжен, не задумываясь, принимал от неё и еду и телесные удовольствия, что доставались ему совершенно даром. Искреннее чувство девушки он счёл лишним доказательством своей неординарности. Да, чёрт возьми, пожалуй он и впрямь стоящий человек, если даже уличная девица готова заботится о нём, как о самом дорогом человеке. Бланшара совсем не смущало, что ежедневно он поглощает ужин доставшийся Маргарите не слишком праведным трудом. Да и глупо отказаться от еды из-за призрачных моральных убеждений. И к радости сердобольной девушки, нрав у него становился более живой. Он повеселел, начал потихоньку подшучивать над ней, и хотя одежда ещё висела на нём, как на вешалке, мужская немощь его более не беспокоила. Наспех утолив голод, он тащил Марго в кровать и приступы страсти случались с ним по нескольку раз за ночь, не давая бедняжке как следует выспаться.
Ну кроме еды и любви надо вести беседу и Маргарита допытывалась, как случилось, что парень разом потерял всё?
– И что тебе за интерес? – Хмурился Эжен. – Я же не спрашиваю, как ты очутилась на панели.
– Да слишком просто, что бы делать из того тайну. – Пожимала плечами девушка. – Когда мать померла, отчим сразу же вытолкал меня взашей. Мне было всего пятнадцать, идти было совершенно некуда. Переулок стал единственным местом, где я могла заработать на хлеб. Что ты хмыкаешь? Это самый доступный способ не протянуть ноги с голоду. Ты тоже сидишь без гроша, однако не идёшь наниматься на службу.
– Ещё чего?! – Возмущённо воскликнул Эжен. – Стоило бы тебе знать, что я, моя милая, писатель!
– Писатель? Ну и дела… Неужели книги не приносят доход? Ведь они так дорого стоят. Я в толк не возьму, как ты очутился в столь неприглядном положении?
Конечно, он не стал признавать, что всему виной его неуёмные траты и наплевательское отношение к хозяйству. Пряча глаза, Бланшар скупо проронил, что служанки обкрадывали его, а кредиторы вечно плели интриги, что бы выставить бедолагу в неприглядном свете. В итоге, всё имущество ушло с молотка, издатель отказался печатать книгу, а тот кто мог бы наконец помочь, совершенно недосягаем.
– Ты так говоришь, словно этот твой барон почище самого императора! – Воскликнула девушка. Уж не сидит же он в крепости под охраной? А стало быть, выходит хотя бы прогуляться.
– Вот дурочка, вряд ли он выбирает общественный сад или меряет ногами бульвары. Если и выезжает, то в собственном экипаже, не бросаться же мне под колёса его кареты? Да я и не представляю, как он выглядит. По слухам, у него тьма-тьмущая шикарных квартир и домов, я сотру ноги до колен, если вздумаю обходить их все!
– Ай, Долгоносик, из нас двоих, дурачок ты! – Подмигнула Маргарита. – Уж чего проще, потрать два су на бульварный листок и будешь точно знать куда направился твой обожаемый Шарль Баретт. Газетчики вечно
