очнулась, но глаза никак не хотели открываться, казалось, веки слиплись намертво. Она лежала и прислушивалась. Ей мерещилось, что где-то снаружи ветер играет бамбуковыми подвесками: тук-тук-тук в разной тональности пели они, тук-тук-тук – никакое зло не войдет в этот дом. «Как было бы чудесно, если бы звон колокольчика или постукивание палочек ограждали нас от опасностей», – подумала Анна.
Наконец удалось приоткрыть глаза. Взгляд уперся в архаичный потолок из деревянных реек, испещренных прожилками. Анна откинула одеяло, казавшееся каменной плитой, и с трудом села. Мягкий рассеянный свет лился сквозь бумажные окошки в решетчатых рамах. Было у них какое-то замысловатое название, но она никак не могла вспомнить. Анна оглядела маленькую комнату, все убранство которой состояло из матраца и шкафа у торцевой стены. За перегородкой, отделявшей спальню от другой комнаты, кто-то копошился.
По-прежнему вялая, точно в полусне, Анна заставила себя подняться на ноги. Мир виделся размытым и зыбким, рисунки на перегородке то обретали объем, то вновь становились плоскими.
– Эй! – произнесла она, остановившись и пытаясь сохранить равновесие.
Шум за перегородкой мгновенно стих. Анна протянула руку, чтобы раздвинуть узорчатые фусумы7, но те неожиданно раздвинулись сами, и перед ней возник санитар – неправдоподобно огромный.
Анна едва не вскрикнула, внезапно увидев картину из далекого прошлого. Много лет назад в доме Кидов служила рослая и полная повариха. Звали ее то ли Марта, то ли Берта, а может иначе: памяти было угодно исказить, стереть ее имя, но сохранить образ. В те давние годы, еще в первом детстве Анны, неожиданно пошла мода на тучных кухарок и домработниц, и это был настоящий ажиотаж. Самым шиком считалась толстенная, как уличный автомат для мусора, кухарка-негритянка. Но полнота в те времена уже являлась уделом личных предпочтений, поэтому агентства по оказанию бытовых услуг остро нуждались в кадрах. Именно эта идиотская мода стала причиной появления в доме Кидов ужасной «ведьмы Маары».
Роб шагнул навстречу. Не в силах двинуться с места Анна в ужасе застыла перед ожившим призраком давнего кошмара. Но санитар был материален. Он возвышался над ней как нелепый, грубо вылепленный голем поварихи – бесформенный, бледный, с такими же пепельными, редкими волосами на шишковатой голове, с такими же маленькими глазками.
Анна стиснула зубы, чтобы не разразиться истерическим смехом и не крикнуть ему в лицо: «Я не боюсь тебя!», хоть это было неправдой.
– П-п-проводить вас в туалет, мисс? – спросил Роб. И тут он стал расплываться, заполняя собой пространство, и в его лице все отчетливее проступали черты Марты-Берты.
***
Патрик Кид был из тех людей, что привыкли получать от жизни все. Когда же просьба – о чем бы то ни было – исходила от жены, его активность
Фусумы – внутренние раздвижные перегородки
