стояли неподалеку, возле дороги. Как только они заметили нас, Зоя с громкими криками радостно налетела на каждого по очереди и повисла у Тифона на шее.
– Все нормально? – спросила Нина.
– Все зашибись, – Леха попытался оттереть грязь с джинсов. – Мы их сделали.
– Как сделали? – Нина взяла меня за локоть и заглянула в лицо, проверяя, нет ли синяков.
– Да уж, Никитос, – Тифон широко и очень весело улыбался, – не ожидал от тебя. Дети, блин.
Леха заржал конем. Мы были еще на нерве и вели себя как пьяные.
Я отмахнулся, самому было смешно и немного неловко.
– У меня бывает в критических ситуациях.
– Да нет, нормально все. Это Криворотов козел, потому что телефон вечно теряет, а ты прикольно придумал. Спасибо, что вернулся, – Тифон подставил ладонь.
Я отбил ему по руке и, поддавшись дружескому порыву, обнял Зою за плечо. Мне хотелось обнять их всех, но это было бы глупо, поэтому я ограничился только ею, и она не возражала.
Глава 8
Однако уже дома, пока я ужинал, пока механически отвечал на расспросы бабушки о школе, пока Дятел разглагольствовал о своем метаболизме, я только и думал, что о покойнике. О том, какой жуткий был у него вид. Пытался представить, что чувствовали Тифон и Зоя, находясь рядом с ним.
Время от времени его серо-голубое лицо сменялось белой тряпичной головой с широкой прорезью рта повешенного, и картинки становились еще ужаснее. Пару раз я пытался отвлечься, вспоминая, какая теплая и мягкая была рука у Зои и как приятно пахли ее волосы, но труп снова и снова настырно вставал перед глазами.
– Слушай, – хоть на что-то Дятел мог сгодиться, – а как долго может лежать труп, не разлагаясь?
Он убрал в сторону книгу и охотно повернулся ко мне.
– Ну… Бактерии заполняют труп сразу, как только он переходит в стадию окоченения. Тут все зависит от самого организма, сколько в нем было микробов.
Вопрос его, похоже, ничуть не смутил.
– Вздутие начинается где-то часов через семь, а гниение сутки на третьи. Но это не точно. Хочешь, я загуглю?
– Забей, – я снова отвернулся к белым с золотистыми вензелями обоям.
Лучше бы и не спрашивал. Подобные знания ясности мыслям не прибавляют.
– А зачем тебе?
– Не твое дело.
– Ты когда-нибудь настоящего мертвеца видел? – Дятел уже переоделся в байковую пижаму и выглядел в ней очень по-детски. – А я видел. Когда в больнице с менингитом валялся. Один мальчик на соседней кровати умер. Его мама очень плакала. Я тогда не понимал, чего она так плачет, потому что он ни капли не изменился.
Он на пару секунд замолчал, а потом внезапно переменил тему:
– Никит, а ты катался с Трифоновым на мотике? Здорово, наверное, на мотике? Ты только не злись, я тут вот что подумал, а может, поговоришь с ним насчет меня? Может, я тоже буду дружить с вами? Нет, ну, конечно, не за просто так. Я взамен могу с математикой помочь. Он же хочет
