общественных пространств и возведения амфитеатров вроде Колизея, однако за потрясающим великолепием фасадов публичных зданий для всех, кроме крохотной горстки римлян, жизнь оставалась убогой и опасной. Если богатые могли селиться в виллах на Квиринальском холме, от которых вела прямая дорога к загородным поместьям, то большинство ютилось в четырех-пятиэтажных многоквартирных домах – холодных, неосвещенных, переполненных крысами трущобах. Для этих строений с деревянным каркасом, которых в Риме IV века н. э. насчитывалось, судя по сохранившимся свидетельствам, порядка 40 тысяч, пожар и обрушение представляли вполне реальную угрозу.
Рим отличался от других городов империи не только беспорядочным ростом, огромным населением и многоквартирными домами. Особенными были и сами римские жители. Несмотря на отстроенный и действующий городской центр, в Риме помимо строительства почти отсутствовали городские индустрии. Город существовал за счет сбора налогов с провинций и колоний, и сменявшие друг друга правители вынужденно шли на нормированную раздачу хлеба для огромного множества безработных. Лозунг «Хлеба и зрелищ» являлся отнюдь не циничной формулой умиротворения масс, а выражением реальной и насущной политики. Объем поставок пшеницы из колоний, который требовался Риму ежегодно, составлял от 200 до 400 тысяч тонн; раздачи зерна при Августе рассчитывались на 350 тысяч горожан мужского пола. Беспочвенность римского городского бытия проявилась в тот момент, когда политические функции отошли новой столице императора Константина в 330 году н. э. Население бывшего центра мира стремительно сократилось, а когда империя наконец рухнула, он и вовсе утратил свое значение – в IX веке в нем насчитывалось меньше 20 тысяч жителей.
Черта римской жизни, которую нелегко осмыслить в привычных нам категориях, – взаимоотношения между правящим классом патрициев и простыми гражданами, или плебсом. Хотя патриции держали в своих руках контроль над Римской республикой, а затем империей, они опирались на поддержку и согласие плебеев. В начале римской истории плебеи, бывшие общинники, сумели продемонстрировать силу, объединившись между собой и пригрозив отделением от Рима. Это крупное возмущение было улажено благодаря учреждению института должностных лиц – трибунов, – избираемых на народных сходках (консилиях), на которых плебеи могли выбирать себе должностных лиц-трибунов. Возникшая политическая структура имела шанс развиться в обычное народовластие, однако этого так никогда и не произошло. В этом заключен принципиальный момент римской политической истории: если в начале республиканского строя в 510 году до н. э. демократия была реальной возможностью для любого средиземноморского государства – существовало вполне достаточно «рабочих моделей», – то к его концу все реальные демократии уже сгинули под имперским натиском самого Рима, а новой реинкарнации демократического устройства оставалось ждать еще 18 столетий. В действительности,
