цыпленок. Неужели не унюхал?
– Унюхал. Мэри… – начал я, но договаривать не стал. А смысл? Бодаться с общенациональным инстинктом себе дороже. Она закупалась в гастрономе сети «Сэйф-Райт» – у них сегодня были куры по специальной акции. Там дешевле, чем у Марулло, хотя я беру продукты по оптовой цене. Я объяснял Мэри, что распродажи в сетевых магазинах заманивают покупателей и те набирают с десяток других товаров – просто потому, что под руку попались. Все это знают и все равно ведутся.
Лекция для Мэри-многоцветика засохла на корню. Новый Итан Аллен Хоули идет в ногу с общенациональными капризами и использует их себе во благо.
– Надеюсь, ты не считаешь это предательством, – сказала Мэри.
– Дорогая моя, понятия добродетели и греха цыпленку одинаково чужды.
– У них так дешево!
– Ты поступила мудро и хозяйственно.
– Ты надо мной потешаешься!
В спальне меня уже ждал Аллен.
– Можно посмотреть на твой меч тамплиера?
– Конечно, возьми в углу шкафа.
Сын прекрасно знал, где хранится мой меч. Пока я сбрасывал одежду, он достал кожаный чехол, вынул из ножен сверкающий клинок и принял перед зеркалом величественную позу.
– Как продвигается твое эссе?
– Чего?
– Полагаю, ты имел в виду: «Простите, не расслышал, сэр»?
– Да, сэр.
– Я спросил: как там твое эссе?
– А! Отлично.
– Не передумал писать?
– Не-а.
– Повтори-ка!
– Никак нет, сэр.
– Шляпу тоже можешь примерить. Она в большой кожаной коробке на полке. Правда, перо чуток пожелтело.
Я забрался в большую старинную ванну на львиных лапах. Любили наши предки предаваться роскоши. Я тщательно надраил тело мочалкой, словно пытаясь отмыться от разговора с Марулло и событий дня, затем побрился не глядя, нащупывая щетину кончиками пальцев. Прямо римлянин эпохи упадка империи. Причесываясь, заглянул в зеркало. Давно я не видел своего лица. Вполне можно бриться каждый день и не видеть себя, особенно если тебе все равно. Красота не глубже кожи, и еще она должна идти изнутри. Надеюсь, что так, иначе я далеко не уеду. Я не уродлив, просто, на мой взгляд, лицо у меня ничем не примечательное. Я попытался изобразить на нем благородство, суровость, гордость, радость. Ничего не вышло. Так, рожицы покорчил, не более.
Вернувшись в спальню, я обнаружил Аллена в шляпе рыцаря-храмовника. Если у меня в ней такой же нелепый вид, с масонством нужно срочно завязывать. Кожаная коробка из-под шляпы валялась на полу. Внутри выпирала подставка из картона, обтянутая бархатом. По форме она напоминала перевернутую суповую миску.
– Интересно, удастся ли отбелить страусиное перо или придется купить новое?
– Если купишь другое, можно мне взять это?
– Почему нет? Кстати, где Эллен? Давно не слышал ее визгливый голосок.
– Пишет эссе о том, как любит Америку.
– А ты?
– Пока размышляю.
