сперва она тебя к этому подвела.
– Ты ее недолюбливаешь.
– Напротив – я начинаю ее очень любить и даже уважать.
– Хотела бы я знать, когда ты говоришь всерьез, а когда шутишь.
Эллен вошла так тихо, что было непонятно, подслушивала она или нет. Хотя я был уверен, что подслушивала. Эллен – типичная девочка, вдобавок ей тринадцать: милая и грустная, веселая и чувствительная, болезненно-слабая в нужный ей момент. Она подобна тесту, которое начало подходить. Может стать красавицей… Эллен любит на кого-нибудь опираться, особенно на меня: обопрется, дышит в ухо, дыхание сладкое, как у молодой телочки. И еще она любит все трогать.
Эллен оперлась на подлокотник кресла, коснулась меня узким плечиком. Она провела розовым пальчиком по рукаву пиджака до волос на запястье, и мне стало щекотно. Светлые волоски на ее руке при свете лампы казались золотыми. В ней полно притворства, но разве не таковы все девочки?
– Красишь ногти? – заметил я.
– Мама разрешила брать розовый лак. А у тебя ногти неухоженные.
– Да ты что?
– Зато чистые.
– Я помыл их щеткой.
– Ненавижу грязные ногти, как у Аллена.
– Может, ты ненавидишь в нем все без исключения – оптом, так сказать?
– Да.
– Молодец. Почему бы тебе его не убить?
– Выдумаешь же! – Она провела пальцами у меня за ухом. Вероятно, Эллен уже приводит своих ровесников-мальчишек в полное смятение.
– Слышал, ты занялась эссе.
– Тебе сказал этот гаденыш!
– Получается?
– Конечно! Еще как получается. Когда закончу, дам тебе почитать.
– Я польщен. Вижу, ты приоделась.
– Ты про это старье?! Нет, нарядное платье я берегу на завтра.
– Хорошая идея. Там будут мальчики.
– Ненавижу мальчиков! Терпеть их не могу!
– Знаю. Твой девиз – неприязнь. Я и сам их недолюбливаю. Пусти-ка на минутку. Хочу почитать газету.
Она вспорхнула с подлокотника, словно кинозвезда двадцатых годов, и мигом отомстила:
– Когда разбогатеешь?
Да уж, нелегко придется ее мужчине. Мне захотелось сгрести дочь в охапку и отшлепать, но именно этого она и добивалась. Кажется, Эллен накрасила глаза. Жалости в них было не больше, чем в глазах пантеры перед прыжком.
– В следующую пятницу, – небрежно ответил я.
– Лучше поторопись! Мне надоело быть бедной.
И она поспешно выскользнула вон. Хотя Эллен воплощает все, чего я терпеть не могу в остальных, я люблю ее – да что там, я ее просто обожаю.
Газету почитать не удалось. Не успел я ее развернуть, как прибыла Марджи Янг-Хант. Явилась при полном параде, даже парикмахерскую посетила. Пожалуй, описать прическу точнее смогла бы Мэри, но не я.
Утренняя Марджи, у которой закончился кофе, нацелилась на меня, как медвежий капкан. Вечерняя Марджи сделала ставку на Мэри. Если ее пятая точка и пружинила, мне этого было не видать. Если под ее аккуратным костюмчиком
