во время битвы тверичей с московлянами и татарами. Там было удобнее всего – по соседству располагалась и сестра, и лечившая его испанка Изабелла вместе со служанкой Забавой.
Вторая лестница выходила на мужскую половину. Там было всего две комнаты и маленький чуланчик между ними. В нем побратимы хранили сундуки с серебром и свое оружие. Поначалу они решили затащить покойника именно туда, но мертвяк, пусть и еле ощутимо, но начал припахивать. Кроме того, желающим добить «раненого» забраться в терем тоже будет слишком затруднительно. И они распорядились занести его в один из трех крохотных флигельков-избушек, расположенных позади терема и предназначенных для проживания обслуги. Так как пока у них в услужении имелись лишь истопник, конюх, живший в клетушке на самой конюшне, и вратарь, третий временно пустовал.
– Авось всего до ночи, а там мы его переправим в ледник, – пояснил Сангре. – Главное, чтоб все видели, куда мы его затащили поначалу.
Разумеется, князь прибыл к ним не один, а со свитой. Хорошо, у входа во флигелек Петр предусмотрительно выставил стражу и не одного-двух, а сразу пятерых могучих литвинов. Выполняя четкую инструкцию, они молча пропустили вовнутрь Михаила Ярославича и мгновенно сомкнулись, не позволив войти остальным. Хоть и бранились сопровождавшие князя бояре, а кое-кто, по примеру Ивана Акинфича, и за саблю схватился, воины-часовые сохраняли хладнокровие и снисходительно поглядывали с крылечка на кипятившийся от негодования народец.
Сообщать Михаилу Ярославичу, что киллер давным-давно покойник, тоже не пришлось – тот и без пояснений все понял. Посуровев лицом и сразу как-то постарев, он примерно с минуту взирал на труп, после чего бросил потухшим голосом:
– Сюда-то зачем? На ледник надо, – но судя по равнодушной интонации было понятно – сказано просто так. На самом деле князю абсолютно наплевать, что будут делать с трупом.
Впрочем, чуть погодя он и сам подтвердил это. Грузно ступая и сутулясь, словно на его плечи неожиданно взвалили некий тяжкий груз, он подошел к столу и мрачно осведомился:
– А лучше всего там же и бросили бы, где прибили. Или вы помыслили, будто я эту падаль в Орду повезу?
Побратимы молчали, потупив головы. Еще на ладье, когда подплывали к Твери, Сангре, на вопрос друга «Удалось ли придумать какую-нибудь отмазку?» сказал Улану:
– В таких вещах важен конкретный окончательный итог и если он неутешителен, любые отговорки и пояснения бесполезны. Как говаривал мудрый старина Екклесиаст: «кротость покрывает и большие проступки». Посему оправдываться смысла не вижу. Ни к чему размазывать белую кашу по чистому столу. Будем стоять и молчать аки рыба об лед.
– А если князь сам спросит о подробностях?
– Тогда и ответим. Но о татарском сотнике Азамате, который свел Агафью с Черногузом, ни слова. Лежит себе загипсованный в нашей Липневке с якобы поломанными костями, и пускай лежит.
