подписях под столь многообещающим совместным документом, и вдруг такой откровенный откат от обязательств. Не навалился ли на Рейгана весь американский военно-промышленный комплекс? Не надавили ли на него советчики, решившие, что в Женеве президент «попал под обаяние Горбачева»? Не напугался ли сам Рейган, что слишком далеко пошел в «уступках Советам»?
Идея Рейкьявика. Подготовка к встрече
Летом 1986 года на отдыхе в Крыму, где-то в середине отпуска, ко мне поступило письмо от Рейгана. Как мне показалось, это была попытка создать видимость того, что диалог продолжается, и утопить дело в рутине. Но и ответ, подготовленный нашим Министерством иностранных дел, показался малосодержательным и рутинным.
Я обсудил ситуацию с моим помощником Анатолием Черняевым, который тогда был со мной в Крыму. Мне все больше казалось, что нам пытаются навязать чужую логику действий. Это противоречит всему тому, чему было положено начало в Женеве. А главное – противоречит ожиданиям людей. Рассуждая, я пришел к выводу: надо написать президенту совершенно другое письмо, чтобы он почувствовал мое беспокойство. Женевские переговоры по ядерным вооружениям практически в тупике, они превращаются в ширму, за которой ничего не происходит. Надо как можно скорее встретиться, чтобы обсудить ситуацию и дать новые импульсы. Это можно сделать, скажем, в Англии или Исландии.
Не откладывая, я позвонил Шеварднадзе, потом Громыко, Рыжкову, Лигачеву, высказал свои предложения. Все согласились с моим подходом. Было подготовлено и срочно отправлено письмо президенту США. Прошло какое-то время, и поступил ответ: Рейган согласился на встречу и выбрал Рейкьявик («на равном удалении от обеих наших стран»). Вошли в контакт с правительством Исландии, от которого получили положительный ответ. Последовало сообщение о новом советско-американском саммите, на сей раз в Рейкьявике.
Все произошло неожиданно быстро. Но договориться о встрече – это даже не полдела. Главное – приехать на встречу с предложениями, способными открыть путь к прорыву. И в то же время – буду откровенен – мне не хотелось создавать у Рональда Рейгана иллюзии, что ему остается только класть в карман наши уступки.
Началась работа по подготовке к Рейкьявику. Обсуждали нашу позицию на политбюро, давали задания «пятерке», создали специальную группу по подготовке к Рейкьявику – Шеварднадзе, Чебриков (тогда – председатель Комитета государственной безопасности), Зайков, маршал Ахромеев, Черняев. 8 октября после подробного обсуждения политбюро утвердило директивы советской делегации на переговорах с президентом США.
Главная идея была такая: упростить схему договоренности, предложить сократить на 50 процентов все компоненты триады стратегических вооружений. В том числе мы готовы были пойти на 50-процентное сокращение тяжелых ракет наземного базирования, которые США с самого начала рассматривали как «наиболее дестабилизирующие». Мы были готовы пойти и на нулевой вариант по ракетам
