Так и увёз свои пакеты в Днепропетровск.
– Ничего себе мало – двадцать кусков, – буркнул князь.
– Это по-нашему много, а по-американски мало. Там другая структура бюджета, – повторил Блинков-младший слова мистера Силкина дяди Миши.
– Хорош трепаться, экономист! – проворчал князь Голенищев-Пупырко-младший. – Карл Маркс недорезанный.
Всякие такие разговоры, если они не насчёт барахла, князь считал особо тонким и непонятным издевательством над собой, Голенищевым-Пупырко-младшим. Потому что, на его взгляд, нормальный человек просто не мог без тайного умысла говорить о том, что не барахло.
Пересчитав свои нацарапанные буквы «л», князь исправил четвертую на «а» и похвастал:
– Видал, Блин, косуху?
Блин видал. Подходящая косуха была на князе. Толстокожая, с нужным количеством заклёпок, «молний», карманов и фенечек. Нужное количество – это ровно столько всякой всячины, сколько можно пришить, приколоть и наклепать на косуху. Переборщить здесь нельзя.
– Ты кожу пощупай! – приставал князь.
Все равно, сказал себе Блинков-младший, мелкие коммерсанты типа старшего князя Голенищева-Пупырко исторически обречены. Пускай он сейчас дарит сыну косухи долларов примерно за двести пятьдесят шесть в розничных ценах стамбульского базара плюс расходы на перевозку. Пускай он даже выменял себе по бартеру на цистерну пива княжеский титул. Но через десять лет всех мелких коммерсантов разорят супермаркеты.
И Блинков-младший пощупал князеву косуху с полным равнодушием. Кожа была великолепная.
– Что ты как дохлый, Блин?! – обиделся князь. – Рассказал бы что-нибудь, Блин.
– Мать задержала ещё одного террориста, – с намёком сообщил Блинков-младший. И добавил от себя: – Четыре перелома и вывих носовой перегородки.
– А мне параллельно, Блин, – заявил князь, хотя ему не было параллельно. Он боялся, что Блинков-младший когда-нибудь обучится у мамы секретным приёмам из арсенала контрразведчиков-нелегалов.
– Ну, я пошёл, – заторопился Блинков-младший и всё испортил. Увядший было князь не без колебаний, но всё же поднёс к блинковскому носу свой почти взрослый бугристый кулак:
– Куда, Блин? Забыл, Блин? Ты на счётчике, Блин.
Если бы от испуга сердце на самом деле уходило бы в пятки, подумал Блинков-младший, это спасло бы массу народу от смертельных ранений.
– Валяй, зови мамочку, – безразличным голосом разрешил князь. – Я от тебя, Блин, десять раз мокрое место оставлю.
Блинков-младший осторожно вздохнул, чуя запах княжеского кулачища.
– Неси должок, Блин, – сказал князь и коротко ударил Блинкова-младшего по носу. Боль была терпимая, но Митька почувствовал, как из ноздри побежала тёплая струйка, и громко шмыгнул.
– Сопляк! – процедил князь. – Мне об тебя даже руки марать неохота. Ты думаешь, питбуль у нас на что? Питбультерьер, Блин, пёс-убийца.
