специальным астральным зрением, чтобы ее видеть, – сообщила Мара, и я замер. Не помню, чтобы эта девчонка чем-нибудь сильно ударялась. Или в нее прилетал кирпич? Да и Чернов вроде ее не бил. Чего это с ней?
Видимо, закосы такие у Мары были не впервые, Чернов остался совершенно спокоен. Вот как сидел на ступеньках, так и сидел.
– И чего? – вяло спросил. – Ты ее видишь?
– Нет, – легко призналась Мара. – Он видит.
Угадайте с трех раз, на кого она показала. И даже не столько на меня, сколько на мою отметину.
– Она его выбрала.
– Я тебя сейчас сам выберу! – Я швырнул в нее палкой. – И никакая птичка не спасет!
– Скажешь, нет? Сколько Славик в доме провел – никакая птица не прилетала. А ты только зашел – она сразу появилась.
– Так она, может, постоянно над башкой его кружилась, он не видел!
– Он не дурак! Он бы ее увидел!
– Да он жрал там все время, по сторонам не смотрел!
Мара замерла с открытым ртом. Я взял новую палку. Сейчас закопаю птичку, и мы уйдем отсюда.
– Ведьму надо изолировать, – выдала Мара. – Для начала начертим на земле круг!
Она подняла брошенную мной палку, воткнула ее в землю и, смешно виляя попой, пошла спиной вперед, ведя черту. Плохая у нее получалась черта. Приблизительно такая же плохая, как и моя могила. Неглубокая. Мара согнала Чернова со ступенек, поставила его около куста и замкнула круг.
– Так. – Она по-деловому отряхнула руки. – Начали.
Чернов покорно кивнул. Я опять принялся копать.
– Все поменяли обувь местами. – Она показала на свои ноги. Вот как переобулась тогда в машине, так и бегала лево-направо, упырица.
Чернов сразу бухнулся на землю и принялся переобуваться. Ага. Я на него посмотрю, как он будет ходить. Неправильно надетая кроссовка – это смерть. Тем более в своих я уже зверски натер ногу. Мокрые до сих пор. Не буду переобуваться.
Мара жгла меня взглядом. Я копал. Под таким напором у меня стало хорошо получаться. Выкопал, завернул птичку в несколько листиков, согнул крылышки, чтобы не сильно топорщились, присыпал землей. Ничего, сейчас я все доделаю и дам Маре в лоб.
– Еще надо крест перекинуть на спину. – Она хлопнула себя по груди.
Чернов сунул руку под футболку, долго там шерудил на уровне пупка, вытащил сжатый кулак. Раскрыл. Крестик. Надо же! Кто бы мог подумать. Перекинул. Мара смотрела на меня.
Камешка поблизости не было. Я сломал палочку, сложил ее крест-накрест, вдавил в рыхлую землю. Нормально.
– А ты? – строго спросила Мара.
– Нет у меня креста. – Все, теперь можно было идти. – Сама перекидывай!
Мара еще раз стукнула себя по груди. На этом действие остановилось. Я попытался вспомнить, что у нее на шее болталось. Не вспомнил. Кулон какой-нибудь. Что еще девчонки таскают?
– Ладно. – Она перестала сверлить взглядом мои ноги. – Давайте дальше. Надо лишить
