Вы полный дурак. Не оставляете меня в покое. Какой смысл в этом? Кто поднимется из могилы? Давайте отпустим Инну, просто дадим ей уйти. Я каждый день уговариваю себя это сделать и больше не желаю выяснять, сколько месяцев она была беременна и сколько дней в течение срока планировала убить себя. Артем приходил к вам ДО нашей встречи в больнице, о чем его никто не просил, включая и меня. Оставьте меня в покое.
– Он мне звонил с твоего телефона. Ставь себе нормальные пароли! Артем сказал, ты хотел влить себе какую-то дрянь и что во всем этом моя заслуга. Орал на меня, что если я еще раз заговорю с тобой, он снесет мне башку. Это что за отношение?! – дико заорав, отец Инны приближается к изножью, и я инстинктивно пячусь на локтях, будто меня это унесет от волка подальше в лес. – Бедный мальчик… – процеживает он. – Развалился, отдыхает. А ты когда-нибудь в армии был?
– Щас. Разбежался. Я вам рассказывал, как меня задолбала жизнь. – Я книга, из которой уже выпадают страницы, и я как будто медленно себя теряю. – Для полного кайфа не хватает тюрьмы или армии.
– Лучше б ты умел держать в руках оружие, чем чей-то член.
– Скажи спасибо, что все наоборот, ибо первый, кого бы я застрелил – это ты. Тебе надо в концлагере работать.
Лоран смотрит как оборотень, готовый меня проглотить. Угу. Костями подавится.
– Если не являешься мужчиной и любишь брать в рот что-то еще кроме еды, то прояви уважение ко всем, кто связан с военной службой. У тебя была любовница. Но у тебя не было дочери. Потерять ребенка, который при тебе рос, делал маленькие и большие шаги, был счастлив, а потом все потерял – вот что страшнее войны, Слава. И не смейте. Не смейте ко мне со своим дружком так подходить! Я видел похуже, чем вы – которые только на телок пялились.
– Вы любите правду? Или только если она причиняет боль не вам? Вы говорили, я вас устраиваю, однако оскорбили, как только смогли. Хотите теперь узнать настоящую, а не вам только угодную правду? Правда в том, что я ради Инны из кожи вылез, я был всего на шаг до того, как она передумает, а что сделали вы? Все испортили. Я вас как человека попросил беречь мою будущую жену. Я доверял вам, как ее папе. И оставил с вами на ночь, уйдя на дежурство, а вы… помните, что вы делали? Вы смотрели сладкий сон, когда она заползла в ванную и порезалась.
Я чувствую, как после моих слов уши снова лишаются слуха, а глаза зрения. Вначале я вполне способен отбиваться руками. Кажется, вспомни один хук покойного отчима – и врагу конец, но пальцы отца Инны сжимают мое горло с решительной силой довести начатое до конца, и сила эта равна весу кита. Я едва способен терпеть, хочу, чтоб милосердная смерть избавила меня от мучений.
Мысли проносятся скоростным поездом. Неужели я сдамся? Нет, говорю я себе и передумываю это делать. Нет, нет, нет. Не умру. Не умру, обещаю себе, буду жить. Выучусь на врача. Найду Толю еще раз. И поцелую так сильно, что ослепнет он. Как Инна
