жизнь, для них это и было вчера. От этого их рассказы были живые и красочные, они делились своими воспоминаниями, сами с собой, им не надо было ничего объяснять друг другу, все и так понимали о чём речь.
Видимо, деревня не пережила коллективизацию. Именно с наступлением нового времени потерялся старый уклад жизни. Войны конечно имели свой отрицательный момент, деревня теряла трудоспособных мужиков. Но как не странно, людской ресурс пополнялся в полном объёме. Даже Великая Отечественная, когда не вернулось половина мужского населения, а вернувшиеся в большинстве были инвалиды, не убила деревню. Она выжила. Трудно, с напрягом, возможно из последних сил, но выжила деревня. И детей нарожала, и домов не убавилось, и хозяйства сохранились. А потом начался массовый отток молодёжи. Да такой массовый, что из деревни уехали все. Из послевоенных детей в деревне не остался никто, ни один человек. Деревня начала стремительно стареть. Последним ребёнком, да и то, случайным, рожденным в городе, был Мишка. На каникулы конечно детей собиралось много, к бабушкам-дедушкам, но постоянно проживающих молодых семей не было, детей конечно тоже.
Однажды, будучи уже школьником, работая на заготовке колхозного сена, был Мишка свидетелем и даже участником разговора на тему колхозов и деревни в частности. В то время ещё было принято работать, причём не зависимо от статуса и возраста. Работа находилась всем. Детям, в том числе и питерякам (как называли в деревне всех приехавших на каникулы или в отпуск с города, не зависимо с какого, питеряк и всё), пенсионерам, давно перешагнувшим пенсионный возраст. Конечно, палкой не гнали, но отказываться было не принято. Все понимали, горячая пора сенокоса. Ну и плюс какие-то деньги за работу платили. А главное, так называемые проценты. На каждый отработанный день, осенью или в конце года начислялся процент. Выдавался этот процент натурой: клевером, зерном, соломой. В общем, тем, что производил колхоз. Личные хозяйства были у всех, корма конечно ценились. На такие работы ходили все, бабушки отправляли своих внуков – питеряков, и шли на посильную работу сами.
Мишке было лет десять-одиннадцать, таких как он направляли топтать сено в сараях. Закидывали сено в сарай старики – пенсионеры, а дети растаскивали, укладывали, топтали, кувыркались. В общем, работа не трудная, но пыльная, зато потом с каким удовольствием купаться.
Сено к сараю подвозили на лошадях, старики помоложе. Телега ставилась у ворот, коня разворачивали на девяносто градусов к телеге, под телегу подлазил возчик, и напрягшись, спиной переворачивал воз, вместе с телегой. Затем конь трогал, телега вставала на место, ехали за новым возом. Вот так просто.
Дальше начиналась работа, сено кидали в сарай и укладывали. Между возами у бригады был перекур, иногда длинный, в зависимости от расстояния перевозки. Во время перекуров детско-пенсионная группа рассаживалась на траве и болтала. Старики, а на такую работу направляли кому лет
