Он стоял напротив меня, нахмурившись, и шумно сопел, извергая воздух из двух лохматых и крупных ноздрей. Мы были одинакового роста, но ширококостное телосложение позволяло ему занять собой весь дверной проем и перекрыть мне выход. Я протянул руку и постарался отодвинуть его в сторону, но получил мгновенный удар в подбородок и растянулся на холодном полу.
Жокертирти весело захохотала. Чего я так и не смог ей простить несмотря на то, что благодаря этой распутной и гнусной девушке несколько минут назад я сделался мужчиной.
Моей следующей ошибкой стало желание подняться. Увесистая ступня громилы ударила меня в лоб, и я отключился на несколько минут…
Сознание возвращалось ко мне мучительно. Я открыл глаза, и расплывавшиеся пятна постепенно обратились в потолочные доски. Я пошевелил руками и ощупал себя. Кажется, все кости были целы. Я сел и увидел, что карманы мои вывернуты, а здоровяк тискает Жокертирти на постели, где десять минут назад она лежала в моих объятиях.
– Дай я разочек тебя чмокну, курочка, – нашептывал громила, заползая прямо на нее.
Она хихикала, пока он возил пухлыми лапами по ее напряженной груди.
– Ну, Атон, ну пусти, дурачок…
И дурачок Атон внезапно отпустил. Его что-то незримо кольнуло в затылок, отчего его огромные мышцы свело жестоким спазмом, он выгнулся дугой, яростно закричал и повернулся всем телом. Тяжелый внушительный знак, начертанный моей рукой – знаки благодаря врожденной ловкости пальцев удавались мне необыкновенно хорошо, – свистнул в воздухе и упал на его ступню, где с легким хрустальным звоном растворился на расплющенных пальцах.
– О-о-о-о, – Атон упал на колени, – о-о-о-о-о!!!
– Моли о пощаде!
Я завернулся в плащ. Глаза мои мало походили на человеческие. В лице появилось нечто безжалостное и звериное: хищник вышел на охоту.
– Пощады! – проорал Атон мгновенно; похоже, он неплохо соображал в такие моменты, а может, его интеллектуальные способности обострялись, когда он испытывал физическую боль. Об этом стоит поразмышлять на досуге.
Жокертирти застыла у окна, открыв рот. От ужаса, овладевшего продажным сердцем, она была не в силах даже закричать.
– Собираешься выйти через окно? – язвительно поинтересовался я.
– Не…нет, – не сразу ответила она.
– А я думаю, собираешься!
Я бросил в нее массивный и быстро движущийся знак, который вышвырнул ее наружу. Своим приятным телом она вышибла рамы, ее ноги мелькнули в проеме окна, и она рухнула на камни мостовой, засыпанная мелким стеклом и обломками дерева.
– Деньги у тебя есть? – обратился я к поверженному атлету, который все еще подвывал от боли и ронял слюни на дощатый пол.
Атон быстро-быстро замотал головой, что должно было означать отрицание, а меня побудило вывернуть его карманы.
– Какой
