младенец – отпрыск трёх родов шахов. В его жилах кровь правящих семей Лидии, Манды и Анчана. А он, Гарпаг, должен обречь ребёнка, столь высоко вознесённого судьбой, на смерть.
Пророческие сны царя. Что это? Предупреждение Ахура Мазды об опасности, которую можно избежать или знак неизбежного? А, если сны дарованы Иштувегу божественным промыслом, чтобы он подготовил внука к высокой миссии, уготованной для него свыше?! И, если шах неверно понял и уничтожит божественного посланника, каким, быть может, является этот малыш, то его ждёт расплата, от которой пострадает не только один Иштувегу, а все, кто на него служит! Гарпаг вздохнул. Какой смысл искать толкование. Для этого есть сведущие люди, нечета ему. А его положение безвыходно. Если не выполнит приказ правителя – кара падёт незамедлительно и не только на него, семья тоже пострадает. И неизвестно останется ли кто в живых, а если и выживут, то покалеченные всё равно долго не протянут.
А не пожалеет, ли потом Иштувегу, что погубил внука? Ежели, по прошествии лет шах опомнится и захочет видеть внука живым, ведь пока он единственный наследник мужского пола. И Гарпаг будет повинен, что умертвил младенца, а про свой приказ с досады шах забудет. Как станет, знать не дано, пока же за ослушание грозит смерть.
И всё же, глубоко в душе сомнения росли, но Гарпаг даже себе в том не признавался.
Гарпаг смотрит на малютку. Скоро и у него родит жена. Если будет сын, какая его ждёт судьба? Раньше Гарпаг был уверенней в своём будущем, шах ценил его преданность и исполнительность. Но ныне Гарпаг, будто споткнулся, а поднявшись, увидел всё иначе. Гарпаг, хоть ещё и молод, но очень сомневался, что божество можно обмануть. Предназначенное должно свершиться. Возможно, поэтому он не в состоянии действовать как бывало, решительно и смело, не вникая в смысл деяний, а всего лишь исполняя волю владыки. А, если его сомнения и есть знак верховного божества? Но как возможно не исполнить приказ шаха?
Глава четвёртая. Сын пастуха
I
Взъерошенный мальчишка, всхлипывая, бежит по тропинке, утирает слёзы рукавом кафтана из тонкой шерсти, расписанный затейливой вышивкой. На скуле багровеет ссадина. Серые глаза, оттеняет синева, особенно левый. Ушибленная спина начинает ныть. Мальчишке больно и обидно. Пока рядом нет никого, плачет навзрыд.
Вбегает по каменным ступеням крыльца. Слуги и домочадцы, увидев ревущего сына хозяев, засуетились. На шум вышла мать пострадавшего. Увидев побитого и плачущего сына, бросилась к нему с расспросами.
– Кто же тебя, сынок поколотил?
– Сы-ын па-а-сту-у-ха-а! – сквозь рыдания выдавил мальчик.
– Что?! Как он смел?
– Мы играли… Выбирали шаха! Все согласились, что шахом будет Куруш, сын пастух Митрадата. Мы хотели посмеяться над ним… Он стал нами верховодить… Мы спорили с ним, а я отказался повиноваться. Курош рассердился.
