к ближайшему шкафу и распахнула его створки. Бережно вытащив первую книгу, я сдула с неё толстый слой пыли и громко расчихалась, после чего замерла в испуге.
Книга была в порыжевшем от времени кожаном переплёте, и я сразу же поняла, что она очень старая, намного старше тех изданий, которые находились в библиотеке поместья и попадали ко мне в руки ранее. Страницы в ней были покрыты пятнами, из-за которых причудливая вязь текста кое-где не поддавалась расшифровке. Книга изобиловала иллюстрациями, поблёкшими от времени и изображающими странных животных и птиц, а на переплёте было вытиснено незнакомое мне слово «Бестиарий».
Стремясь удовлетворить терзающее меня любопытство, я бережно доставала книги с полок, не замечая, что паутина и пыль оседают на моих волосах, и с возрастающим удивлением рассматривала замысловатые картинки, пытаясь выяснить, для чего эти книги предназначены. Почти все они были на незнакомом мне языке, а едва различимые таинственные значки на полях и вовсе были мне непонятны.
Бережно вернув эти странные книги на полку, я перешла к следующему шкафу и была вознаграждена – в нём находились книги, пребывавшие в значительно лучшем состоянии и написанные на понятном мне языке, хотя и содержащие массу незнакомых слов.
Даже их названия ничего мне не говорили: «Библиотека химических диковин», «Правомерность Спагирического Искусства Иоганна Тритемия», «Трактат Парацельса», «Гептамерон», «Философский огонь».
Сокрытый в этих книгах смысл странным образом взволновал меня, я как одержимая продолжала рассматривать затейливые рисунки и прочитывать вслух названия, вытисненные на переплётах, в надежде, что если приложу ещё немного усилий, то смогу проникнуть в предназначение каждой из них. Большинство этих сочинений были рукописными и от сырости, царившей в помещении, чернила растеклись неряшливыми кляксами. Многие содержали иллюстрации, от которых меня начала бить нервная дрожь. Два рисунка по-настоящему, до трясущихся коленок, испугали меня.
На одном был искусно нарисован привязанный к широкой доске человек, из разрезанного живота которого господин неприятной наружности доставал нечто отвратительное на вид. На втором же было изображено непонятное существо, одновременно походившее и на человека, и на птицу. У него был длинный угрожающий клюв, неестественно большие круглые глаза и огромные чёрные лапы вместо рук. Одето существо было в свободную хламиду, под которой, как мне показалось, скрывались мощные крылья.
Быстро захлопнув страшную книгу, я вернула её в шкаф и почему-то ощутила приступ дурноты. Прислонившись лбом к прохладной поверхности шкафа, я так сильно погрузилась в собственные ощущения, что не сразу увидела, как за моей спиной вдруг выросла большая тёмная тень. Почувствовав лёгкое дуновение на шее, я оцепенела от ужаса, а когда мне на плечо легла чья-то ледяная рука, отчаянный крик вырвался из моего горла и заметался по комнате.
Позже, когда я успокоилась,
