и, шаркая затем усердно лапкой по кафелю, чувствовал себя вполне сносно. В подъезд или куда подальше его не тянуло – стресс ещё давал о себе знать. Единственное, к чему он всё никак не мог привыкнуть, так это к запаху сивухи, сочившемуся изо всех углов квартиры и особенно от хозяина.
Но вот в конце апреля расцвела синевой весна, и Рыжик стал всё больше времени проводить на подоконниках и на балконе, вглядываясь сквозь остекление на яркий, будоражащий кровь мир. Мир скрывал в себе множество загадок, и он, будучи не совсем обычным котёнком, хотя этого и не осознавал, готов был устремиться навстречу неведомому, хотя и немного боялся (впрочем, как и любой другой нормальный котёнок).
Первая вылазка из квартиры удалась, конечно же, совершенно случайно. Пришедший не в настроении с работы Степаныч так хлопнул дверью, что она разлучилась с косяком и, обиженно скрипя петлями, подалась назад. И пока бурчащий мастер раскидывал свои вещи по прихожей, Рыжик рванул через порог и оказался на лестничной площадке. Волнение охватило его от кончиков ушей до последнего белого колечка на хвосте, но страха не было. Дверь за ним захлопнулась, но он почти не обратил на это внимания. Прядя ушами, Рыжик внимательно огляделся своими подаренными природой изумрудами. Тихо… Ага, внизу что-то загудело, потом щёлкнуло, лязгнуло и снова загудело – выше, выше… Когда-то он это уже слышал, и прежнее беспокойство вернулось к нему. Доверяясь только инстинктам, котёнок начал осторожное движение вниз – возможно, за ним с лёгкой руки хозяина уже началась охота, причём тому даже и из квартиры самому не надо было выходить (он хорошо помнил, как Степаныч частенько разговаривал с кем-то при помощи чёрной, светящейся коробочки, исторгающей из себя металлические звуки. Люди вообще были горазды на всякие фокусы, причём большинство из них причиняли вред им самим же. Откуда об этом мог знать котёнок? Оттуда. Не стоит недооценивать живность, путающуюся у нас под ногами). Спускаться по ступенькам было не сложно – лапы уже успели вырасти. Так, никого не встретив, зато впитав в свой любознательный нос с десяток новых запахов, несколько на редкость неприятных, он добрался до четвёртого этажа и замер, уставившись на батарею, самую тёплую в подъезде, вновь ощутив себя очень маленьким, вечно голодным и неприкаянным существом. Потом он встряхнул головой и решительно стал спускаться дальше, пока не упёрся в железную дверь. Тут он сел и стал ждать, точно зная, что рано или поздно дверь откроется. Вновь раздался гул – на этот раз вниз, вниз… Лязгнуло совсем рядом. Рыжик забился в угол и прижал уши к голове: сейчас поймают и начнут воспитывать – скорее всего, морду обо что-нибудь оботрут. Совсем рядом раздались шаги, дверь открылась, и тут же он услышал зловещее: «Кис-кис-кыс…». Он поднял глаза. Дородная женщина смотрела на него и улыбалась, только улыбалась. Поняв, что никакие недоразумения ему не угрожают, Рыжик быстро прошмыгнул в открытую дверь, лихо скатился по ступенькам подъезда, нырнул под ближайшую скамейку и огляделся, а заодно и принюхался. Земля была тёплая, в зелёных пластырях молодой
