убеждаю себя в этом.
– Когда-нибудь обращалась к психоаналитику?
– Два года подряд.
– Не помогло?
– Практически нет.
– Может, попробовать другого врача?
– Не в этом дело, – возразила Хилари. – Теория Фрейда имеет один недостаток. Психоаналитики убеждены, что стоит только нащупать в детских годах пациента нанесенную ему душевную травму, как он тотчас исцелится. Главное – подобрать ключ, а открыть дверь уже не составит труда. На самом деле все не так просто.
– Нужно хотеть исцелиться, – подсказал Уолли.
– И этого недостаточно.
Уолли вертел в холеной руке бокал шампанского.
– Если тебе нужно выговориться, я всегда к твоим услугам.
– Я уже столько лет плачусь тебе в жилетку.
– Ерунда. Ты почти ничего не рассказывала. Так, голые факты.
– Это не так уж интересно, – вздохнула Хилари.
– Уверяю тебя, ничего подобного! Семейная драма, рубцы на сердце, сумасшествие, убийство и самоубийство, бедная невинная крошка меж двух огней – ты, как сценаристка, знаешь: такое никогда не приедается.
Хилари жалко улыбнулась.
– Я должна сама во всем разобраться.
– Свежий взгляд со стороны никогда не помешает. Опять же – возможность излить душу…
– Я изливала ее и перед психиатром, и перед тобой…
– Неужели совсем не помогло?
– Помогло, насколько это было возможно. Дальше я должна сама встать лицом к лицу с прошлым, без посторонней помощи. – Прядь черных волос упала ей на лицо, закрыв один глаз; Хилари нетерпеливо откинула ее за ухо. – Рано или поздно я смогу жить с высоко поднятой головой. Это вопрос времени.
Про себя она подумала: «А сама-то я в это верю?»
Уолли с минуту смотрел на нее. Потом он заговорил:
– Ну что ж. Наверное, тебе виднее. В любом случае стоит выпить. – Он поднял свой бокал. – Ну-ка, напусти на себя веселый, самоуверенный вид – пусть все эти важные господа завидуют и рвутся работать с тобой!
Хилари безумно хотелось откинуться на спинку кресла, пить шампанское «Дом Периньон», и пусть ее захлестнут волны радости! Но ей никак не удавалось полностью расслабиться. У нее было такое чувство, как будто где-то там, в темноте, притаилось что-то страшное. В свое время родители запихнули ее, совсем крошку, в тесную коробочку страха, захлопнули крышку и заперли снаружи. С тех пор она взирает на мир из этого гроба. Эрл с Эммой довели ее до тихого, но устойчивого помешательства, параноидальной шизофрении, сводящей на нет все светлое в ее жизни.
Она едва не задохнулась от ненависти к отцу с матерью. Многие годы и многие мили отделяли ее от чикагского ада, но она все еще ощущала себя его пленницей.
– Что с тобой? – мягко спросил Уолли.
– Ничего. Я в полном порядке.
– Ты очень бледна.
Хилари сделала над собой усилие, чтобы загнать страх
