А детей мы и так уже учим. Некоторые детали они делали.
Вот что значит мастера. Молодцы! Дам рисунки шкафов, секретеров, стульев, кресел, в общем, всего, что в доме цивилизованного человека из мебели необходимо, и заработает мой столярный цех, вернее уже заработал! И молодую поросль обучат, а это – расширение производства и получение дополнительной прибыли. А прибыль будет. Если мужики простыми ножами такие кружева из досок вяжут, то что будет, когда в их руках настоящие резцы окажутся? Вот то-то и оно! В Европе эта мебель по весу серебра пойдет. И конкурентов нет. А себестоимость плевая, все свое.
Так, в трудах и заботах, пролетели четырнадцать дней. Флейт и бригантина пришли к обеду пятнадцатого. И завертелось колесо погрузочных работ, закончившихся только через девять дней. Долго возились с лежавшими на берегу бревнами и балластом галеона, чугунными и свинцовыми болванками. Металл, любой, нам очень нужен, и бросать здесь я ничего не собирался. Погрузил и артиллерию с мыса, оставил только два фальконета с боезапасом. Почти всех рабочих и женщин с детьми, а так же своих специалистов русичей, отправил на корабли. Француза с Петрухой и лекаря Семена тоже, поедут к князю. Мне они здесь больше не нужны.
Пантелеймон и Вито так же отплыли к новому месту нашего жительства, хоть пытались мое распоряжение оспорить. Отправил и Моисея с дочкой и наличными изумрудами, приставив в качестве постоянной охраны до моего присоединения к князю сержанта Павла с четверыми стрельцами. Эвакуировать с прииска Олега со мной отправится Ахмет с разведчиками и Дюльдя. Про Маркела и не говорю – он моя тень, о которой я порой совсем забываю. Молчаливый и незаметный. Но, как только в нем возникает нужда, обнаруживающийся рядом. Пойду на двух баркасах. Второй забрал с флейта. Большую компанию вывозить придется. Сомневаюсь, что двух плавсредств будет достаточно, да ладно, на месте определюсь. Вооружились по полной программе: бердыши, пищали, берсо. Взял их восемь и по два десятка снаряженных затворов на ствол. Береженого Бог бережет. Остальными шестью вооружил остающихся в лагере стрельцов.
Обошел лагерь и деревню. Отсутствие суеты, гомона и детской беготни было настолько непривычным, что вызывало некоторый дискомфорт. В деревне оставались только мои мастера-резчики с семьями и десятка полтора пожилых женщин-чарруа с такими же пожилыми мужчинами-гуарани, оставшимися без семей. Встретились два одиночества. Что с ними делать, я не знал. Оставлять – а смогут они здесь выжить? Забирать – а смогут ли они работать, чтобы оправдать прокорм? Лишнего, что можно потратить на благотворительность, у меня ничего нет. Сами пока на подножном корму подъедаемся. Скоро зима с ее дождями и холодом. Это у нас на Руси плюс десять теплом считается. А здесь – холодина, особенно для совершенно голых людей. Ладно! Вернусь – подумаю, что с ними делать.
Глава 2
С утра пораньше на веслах вывели баркасы из бухты. Океан встретил нас не
