в наличии романа призналась. Но я заметила еще многое: неприязнь Глаши к хозяйке, которая так и сквозила в ее речах и взглядах. Простая холщовая рубаха, что сейчас надета на конюхе, украшена прелестной вышивкой – луговые цветы на воротнике и рукавах. И буковка "Г" как подпись. Так Глафира свою любовь выражала. Но самое главное – это округлившийся живот горничной. Он, конечно, умело скрыт фартуком, мужчина и не заметит, но любая женщина… Ой! Или настоящий опытный сыщик подобное не упустит. Вы ведь беременны, Глафира?
Горничная зарыдала громко, с надрывом, уткнулась мокрым от слез лицом в передник. Еле слышно прошептала:
– Да, барыню, змеюку подколодную, разлучницу проклятущую извести хотела. Не знала, что барин вместо нее кофею выпьет. Не хотела его погибели, вот вам крест!
Я велела Игнату дать бьющейся в истерике Глашке воды, а сама продолжила:
– Никита оказался резвее любой кобылы. Везде напакостить успел. Не жизнь, а малина! Барыня, хоть и старше Глашки в два раза, но хороша! И богата, подарки дарит, деньгами балует. Горничная простовата на вид, красотой не блещет, зато молода, свежа как цветок. Я прав, Никита?
– Так коль обе любят, чего от своего счастия отказываться? – усмехнулся работник конюшни.
– Ради своего счастья, а точнее, ради похоти, ты вон сколько жизней загубил! Князь погиб, княгиня опозорена и сердце ее разбито. Глашка на каторгу пойдет. Дите ваше сиротой расти станет. Не думаю, что ты захочешь о младенце позаботиться.
Если честно, я очень боялась, что княгиня простит красавчика, укатит с ним и бриллиантами, как планировалось, за границу. Никита сделает все возможное, чтобы как можно быстрее растратить доставшиеся вдове в наследство капиталы, а затем бросит ее. Именно так в похожей ситуации поступил один красавчик с моей подругой. На Наталью Потаповну было больно смотреть. В прекрасных глазах княгини были и любовь, и боль, и отчаяние, и что-то еще… Я даже хотела воспользоваться одной из своих магических сил – умением внушать мысли – и приказать Наталье Потаповне бросить Никиту.
Но этого не потребовалось. Княгиня подошла к конюху и залепила ему пощечину. Отрешенно произнесла:
– Вон отсюда!
– Но… Натали… – заблеял беспомощной овцой красавчик. – Княгиня! Я только Вас люблю! Жить без тебя не могу! Прости!
Княгиня брезгливо поморщилась, подозвала Игната, велела:
– Ты у нас всю жизнь заместо дворника служил, да на самом деле управлял всем. Так и останется. В память о Левушке. Дай, Игнат, этому мерзавцу расчет и проследи, чтобы его духу не было!
Дворник кивнул и поспешил выполнять поручение. Наталья Потаповна подошла к горничной, сказала:
– Глафира, за то, что убить меня хотела, зла не держу. Придет время рожать, ребеночка в деревню заберу, там нянек много, будет в сытости и тепле. На суде в защиту твою выступлю.
Горничная подняла заплаканные глаза, благодарно взглянула на недавнюю соперницу. У меня немного отлегло
