в сделках. Поддавшись убеждениям Фрэнка, он именно так и поступил, вложив треть капитала в акции нового выпуска.
– Ты не пожалеешь, – заверил Фрэнк. – Будь у меня половина твоих денег, я бы именно это и сделал. Через полгода ты удвоишь своё состояние, сможешь забрать половину суммы и вложить куда-нибудь ещё, если вдруг засомневаешься.
Фрэнку можно было этого и не делать. Это был добрый поступок, лишённый теплоты, но всё же добрый. Акции себя оправдали.
С откровенностью, какую давало семейное положение, они с Винни часто обсуждали будущую женитьбу её братьев. Роберт, по мнению обоих, подражая покойному отцу и, возможно, королю, питал слабость к актрисам. Баррингтон был загадкой, хотя никто не сомневался, что мораль и манеры в дальних уголках империи не столь строги, и, вполне возможно, он вступил в какой-нибудь неофициальный туземный союз, который дома никогда не признают. Но Фрэнку повезло больше всех. Сёстры, довольно злобно подшучивая, придумали для него идеальную спутницу, напрочь лишённую чувства юмора суфражистку по имени Эльфина. На вечеринках они развлекались, соревнуясь, кто первый увидит девушку в очках – чем толще, тем лучше, – и крича друг другу: «Смотри, смотри, Эльфина!»
Гарри боялся, что ситуация сложится ещё хуже и приведёт к мезальянсу. У таких Фрэнков редко хватает здравого смысла и знаний о себе, чтобы выбрать Эльфину; они куда более склонны бросить своё сердце под ноги светской красавицы, какой-нибудь Дульчи или Кларабель, красота которой наскучит им так же скоро, как выведет из себя недостаток образования. Понемногу он начал и сам присматривать для Фрэнка Эльфин.
Поезд Фрэнка прибыл поздно, и это, казалось, совершенно выбило его из колеи. Гарри успокоил его, соврав, что ждал совсем недолго.
– В город я должен вернуться на поезде, который пойдёт в одиннадцать сорок семь, значит, у нас есть в лучшем случае полчаса, – сказал Фрэнк.
– Пойдём. Я знаю тут неподалёку хорошую гостиницу. У тебя печальный вид, Фрэнк.
– Расскажу всё, когда присядем, – коротко ответил он. Вид у него был ещё более измождённым, чем обычно, особенно в такой жизнерадостной обстановке.
Гарри перебрал в голове все возможные плохие новости, о которых нельзя было сообщать в письме, но ему на ум шли только случаи внезапной смерти – кто-нибудь из девочек утонул, катаясь на лодке, или Роберта задавил трамвай – но в таком случае он не понимал, почему Фрэнк – ведь это меньше всего походило на Фрэнка – решил пощадить чувства Винни и не говорить ей ни о чём. К тому времени как они уселись в тени поросшего пальмами дворика, где, по счастью, ещё не начали играть неутомимые музыканты, Гарри уже нервничал не меньше Фрэнка.
Был слишком ранний час, чтобы заказывать обед. Официантка принесла им два стакана лимонада и маленькую розовую тарелочку с печеньем. Фрэнк быстро заглотил два печенья подряд и залпом выпил бо´льшую часть лимонада. Он весь
