только привкус памяти на языке, влюблённая ты, я без ума от другой. Октябрь, даже он похож на апрель».
– Ты не одинок и завтра поправишься.
– Надеюсь. Как у тебя? – достал он из холодильника два яйца.
– Думаю сходить в салон красоты, – удивлённо посмотрела на мужа Марина. Обычно она жарила ему глазунью.
– Хочешь поправить настроение? – выложил осторожно в кастрюльку с водой два бильярдных шара Максим.
– Именно, а то кошки на душе скребут.
– Правильно, сделай им маникюр.
– Как ты думаешь, если я надену это платье? – оголила Марина свою грудь, скинув одну лямку платья. Не слишком вызывающе?
– Мир не перевернётся, – поставил он железную посудину на огонь.
– А мне надо, чтобы перевернулся.
– Ну, Земля же круглая.
– И что? Опять ты всё выворачиваешь наизнанку.
– Считай, что мир переворачивается ночью, когда ты его снимаешь, своё платье.
– А я что сейчас, по-твоему, сделала?
– Извини, не заметил, – искал Максим крышку для кастрюльки, хотя не больно-то она была и нужна – Просто тебе надо найти мужчину, который будет это замечать. Идеального для тебя, – ощущал он, что своими новыми отношениями, прошёлся по чувствам жены, как серпом по яйцам.
– Нет, мне не нужен идеальный, мне нужен тот, с которым я буду чувствовать себя.
– Кем?
– Просто чувствовать. Не только «кем», но и «когда», не только весной, но ещё и летом.
– О, у тебя появилось чувство юмора. Поздравляю, – надел он железную шляпку на яйца.
– Дурак, разве ты не видишь, что-то изменилось между нами, что-то сломалось, – понимала Марина мысленно, что всё, но всё ещё боялась себе это озвучить.
– Деталь, да, наверное, и не одна. Их можно заменить, – всё ещё смотрел на кастрюльку Максим, будто яйца могли сбежать.
– Уже слишком много деталей, которые отдаляют меня и их не заменить. Я понимаю, что у тебя другая баба, что она моложе, что она лучше. Но я-то здесь причем? Я же не б/у, которое можно вот так запросто выставить из своей жизни, как сломанную стиральную машину или микроволновку. Меня кинули, вот сейчас, я понимаю, что надо вставать, но хочется отлежаться тупо, забыться с одиночеством.
– С каким-нибудь мужчиной по имени одиночество, – недовольный жизнью, пытался язвить Максим.
Вот она, та самая дистанция, тот самый шаг от любви до ненависти. Утешать значило бы давать надежду на любовь дальше, значило бы унижать достоинство Марины ещё циничнее, а презирать значило бы пустить коту под хвост все совместно-нажитые годы. Он отбивался, как мог. Нет, не защищался, именно отбивался, чтобы не нанести больший урон своей ещё жене.
– Одиночество – это последствия естественного отбора. У тебя появился другой? – наконец оглянулся он и посмотрел на жену.
– Да.
