и почему в отношении Анджелы следует принимать меры предосторожности. Наступили неспокойные времена, когда даже невинные ни от чего не застрахованы.
Воцарилась тишина. А затем Манус, подавшись через стол, обхватил тяжелыми ручищами приунывших супругов за плечи.
– Извините, – проникновенно вымолвил он. – Что-то наша беседа приняла мрачноватый оттенок. Все еще может сложиться хорошо, и вам нужно просто помолиться. Сейчас нам пора, да и вам не мешает выспаться. Утро, как известно, вечера мудренее. Но сперва мы с отцом Фаралдо должны пообщаться с Анджелой.
– Она у себя в комнате, – произнес миссис Лэйси. – Думаю, она не спит. Если честно, меня удивляет, что она до сих пор не появилась. Я ее позову.
– Предпочтительней, если мы сами поднимемся к ней, – сказал Манус. – Нужно увидеть вашу дочь в естественной обстановке. Ее комната подойдет лучше всего. Практика показывает, что надо уделять внимание подобным мелочам.
Миссис Лэйси встала из-за стола.
– Я посмотрю, чтобы она держалась прилично, и сообщу, что вы к ней подниметесь.
Манус поблагодарил, и она удалилась. Вчетвером они сидели за столом и молча дожидались, когда к ним спуститься миссис Лэйси.
– Анджела не спит, – возвратившись, заявила она. – Вы можете ее повидать.
Если Манус и его коллеги рассчитывали увидеть наверху что-нибудь необычайное, то их ждало разочарование. Для своих тринадцати Анджела Лэйси была довольно высокой и симпатичной, но ничего экстраординарного в ней, собственно, не было. Спальня ее оказалась самой обычной – лишь на подоконнике стояла лакированная статуэтка Девы Марии. Еще здесь имелись односпальная кровать с прикроватной тумбочкой, гарнитур из шифоньера и комода, а также письменный стол у окна. На стенах – яркие желто-голубые обои, а к ним пришпилены плакаты разнокалиберных поп-звезд, известных более-менее только Манусу (его коллеги к этой музыке были равнодушны). В основном тут были плакаты с группой «АББА» и еще фото какого-то теледетектива – как бишь его? – вроде бы Дэвид Соул.
Анджела сидела на постели в халате, накинутом поверх ночной рубашки. На двоих священников, позади которых маячили ее родители, она взирала с любопытством.
Отец Манус представил себя и своего напарника, после чего попросил у супругов позволения побеседовать с их дочерью наедине. Он заверил чету Лэйси, что аудиенция с девочкой займет всего несколько минут, кроме того, дверь в комнату будет открыта настежь.
И Лэйси, тогда еще не искушенные в подобных тонкостях, дали на то свое согласие. Они разрешили клирикам оставаться в спальне дочери – и спустились вниз, чтобы составить компанию зловещему Оскуро.
Отец Фаралдо пристроился на стульчике возле стола. Манус стоял возле кровати.
– Я знала, что вы придете, – наконец нарушила молчание Анджела.
– Это не было секретом, – заметил Манус.
– Но
