за то, что впервые в России женщина посмела писать ню. На знаменитой выставке в 1913 году Ларионов разрисовывал дамам обнаженную грудь, а Гончарова превратила в «холст» собственное лицо. В России именно с ее легкой руки дамы облачились в платья-рубашки, а своими брюками и кепи она бросила тогда вызов всему консервативному обществу. В 1915 году они уехали из России в Париж, чтобы никогда не возвращаться. Гончарова по заказу того самого Дягилева пишет свои знаменитые декорации и костюмы для оперы Римского-Корсакова «Золотой петушок». Театральные работы Пабло Пикассо носят несомненный отпечаток сценических работ русской художницы. На этом автопортрете Гончаровой 26 лет. Полыхающие лилии в руках художницы вполне определенно перекликаются с Ван Гогом, которым она увлекалась. «Все, что до меня, – мое», – заявляла Гончарова. Она была звездой русского авангарда, оставшейся на небосклоне ярчайших звезд мирового искусства.
Гончарова Наталья.
Осенний вечер
Гончарова Наталья. Осенний вечер. 1928 г.
Третьяковская галерея, Москва
Последние годы ее жизни были омрачены артритом, из-за которого она едва могла сжимать двумя руками карандаш, чтобы сделать рисунок. Обладая бесценным богатством, она умирала в бедности, в парижской квартире среди картин, рисунков, эскизов, оставленных в наследство единственному правопреемнику – России. У нее не было учеников и последователей. Близким по духу и творчеству для нее всю жизнь оставался только один человек – Михаил Ларионов, как и она, всеядный приверженец любого стиля и направления, отражавшего их настроение и мастерство. Гончаровой были подвластны скульптура, живопись, декорации, рисунки для обоев, эскизы костюмов. По ее эскизам создавалась одежда для бомонда Серебряного века: рубашка-платье, брючный костюм и кепка… Ее костюмы для балетных постановок Сергея Дягилева вдохновляли известных дизайнеров Европы. И даже боди-арт впервые появился на лицах и телах дам именно на выставках Гончаровой. Александр Бенуа писал: «Очаровательна серия мод Гончаровой. Краски этих платьев художественные, а не приторные. Почему же только теперь узнаю о том, что художница посвятила свои силы обновлению женской одежды, почему знаменитые модницы Москвы не идут к ней и не учатся у нее?» Поездка в 1916 году в Испанию с Дягилевым для подготовки к «Русским балетам» вдохновила ее на испанский цикл. Эта мрачная, но незабываемая картина создана под влиянием Пикассо. «Mais ce ne sont pas des femmes, ce sont des cathédrales! (Да это же не женщины, это – соборы!) – вспоминала отзыв испанского рецензента на эту картину Марина Цветаева. – Гончаровские испанки – именно соборы под кружевом». «Если у меня и происходят столкновения с обществом, – объясняла Гончарова, – так только из-за непонимания последним основ искусства вообще, а не из-за моих индивидуальных особенностей, понимать которые никто не обязан». А что вы думаете об удивительном мире Натальи Гончаровой?
Гойя
