и просто не мог его не обойти.
А фигура в тёмном доспехе развернулась, и быстро направилась к выходу с Пика.
Воин подхватил Императора. Но вместе им было никак не успеть.
Провал между мостом и выходом составлял уже несколько метров. Зарычав, словно зверь, воин с силой толкнул молодого гнома. А затем крикнул:
– Ты знаешь, что делать!
Мост ушёл вниз… Вскоре от города остались лишь две цепи, бывшие мостом, да пара обрубков колонн… Пика Оружейников больше не существовало.
Стоя на краю обрыва Император плакал. И не только по городу, который уничтожили, по друзьям, знакомым и просто согражданам, которые так и не выбрались. Мало кто это знал, но представитель воинов был его единственным и горячо любимым братом.
– Я отомщу, брат… – только и прошептал он в бурлящую лаву. А затем, стоя на фоне пепла и гари, на краю того, что было его домом, произнёс, развернувшись к выжившим:
– Мы отомстим за погибшим. Мы идём к эльфам.
Маг лишь усмехнулся: это был первый случай в истории гномов, когда Император пошёл против решения Совета. Но он промолчит, и пусть камни простят ему этот грех…
Эолан, один из величайших городов материка, впервые закрыл свои врата. Впервые был поднят мост.
Стороннему наблюдателю это могло показаться бессмысленным: стены эльфийской столицы уходили в леса по обе стороны от города, однако в них же и заканчивались. С одной стороны – любой враг беспрепятственно может войти в город. С другой – Эолан не был простым поселением, и на деле лишь безумец рискнул бы атаковать с этих сторон: говорят, Перворождённых охраняют силы самой природы. Это же относилось и к реке, окружавшей столицу со всех сторон.
Казалось бы, тогда эльфам нечего и бояться, но на деле всё было совсем иначе…
В просторной библиотеке находились лишь двое. Однако вряд ли кто-то бы захотел попасть под горячую руку любого из них.
– Сариэль! Ты не пойдёшь сражаться! Ты должна выжить и не допустить древнего пророчества! – Король эльфов нервно расхаживал по комнате.
Уговоры или приказы по отношению к дочери всегда давались ему с трудом. Сариэль была сама себе на уме с раннего детства, и уже не раз доказывала это своими поступками. Но как бы он ни хотел признать, она была права. Выбора у них не было.
– Отец! Ты знаешь, что я хороший воин! И тебе меня не переубедить! – Черноволосая эльфийка могла бы стать эталоном эльфийской красоты – идеалом спокойствия и баланса между природой и её детьми.
Но сейчас она гневалась, и ни о каком спокойствии не могло быть и речи. Высоко поднятый подбородок и этот огонек в темных глазах, который будто мог проделать в отце дыру, чтобы добиться своего, делали её похожей на загнанную, обезумевшую лань.
– Ты! Не! Пойдёшь! Точка. – Король развернулся и, не желая больше слушать дочь, вышел за дверь. Сбежал,
