отдыхаем. Плёс перед нами широкий, волны спокойные. Замок уже далеко, в нескольких верстах ниже по течению, выглядит как игрушечный. Над рекой парит птица, раскинув крылья. Лиза пригляделась и спрашивает:
– Это орёл? Красавец!
– Для орла слишком светлый. Кречет, по-моему.
Пернатый будто почувствовал, что мы его обсуждаем. Спустился ниже, сделал пару кругов, а потом и вовсе на землю сел – саженях в пяти от нас. Здоровенный, крылья в размахе – аршина два. Голову чуть склонил и смотрит чернильным глазом.
Лиза спрашивает с опаской:
– Он на нас не набросится?
«Хрен его знает», – думаю, а вслух говорю:
– Не должен. Крупноваты мы для него.
А ещё мне вдруг вспомнилось: Кречет – кликуха того молодого гада, что к нам вчера приходил. Его подельник потом мне говорил возле дуба: «Похоже, ошибся Кречет на этот раз. Не знаю даже, что он там в тебе разглядел».
Вот и эта птичка тоже меня разглядывает, причём как-то очень уж пристально.
Не люблю я такие совпадения, хоть убейте.
Дальше мне будто подсказал кто-то, или озарение пришло. Сунул я руку в котомку, вытащил оттуда ледышку и сквозь неё посмотрел на наглого летуна.
Тот аж дёрнулся, крыльями встрепыхнул. Перья встопорщил, клюв приоткрыл (мне почудилось – матюгнулся) и отступил на пару шагов назад. Мне тоже не по себе, в висках застучало, но взгляда не отвожу. Бормочу:
– Стоять, тварюга пернатая…
Он крылья расправил, взлететь попытался, но не сумел – вроде как сил ему не хватает. Движения стали корявые, неуклюжие, медленные. Я про себя злорадствую – нет, не смоешься…
Пернатый тоже сообразил, что по воздуху не уйти, но, зараза, оказался не из пугливых. Раззявил клюв, завопил во всю глотку и заковылял прямо к нам – сейчас, мол, мозги вам выклюю. Лиза взвизгнула, юркнула мне за спину. Я сам чуть в штаны не наложил, но ледышку, к счастью, из рук не выпустил.
И вот тогда-то случилось самое странное.
Не знаю, откуда мне это на язык навернулось, но я выпалил:
– Покажи свою суть!
Он замер на полушаге – крылья в стороны растопырились, клюв так и не закрылся, взгляд остекленел. При этом в перьях что-то поблёскивает. Я присмотрелся и чувствую – у меня едет крыша.
Потому что кречет весь изо льда.
Глава 6
Попытайтесь такое вообразить – солнце жжёт как остервенелое, даже мухам невмоготу, а перед вами стоит ледяная статуя и не тает. Трава вокруг неё побелела, покрылась инеем. Как бы вы себя повели? Вот и я сижу истуканом, мысли в голове раскрошились, а Лиза, в меня вцепившись, из-за плеча выглядывает. Но, надо отдать ей должное, опомнилась первая:
– Митя, признавайся сейчас же – как ты это сделал?!
– Спроси что попроще. Как-то оно само собой получилось.
– Что значит – само собой?
– То и значит. Не знаю я! Просто понял вдруг, что надо ему сказать…
– Действовал
