такой прилив нежности, что даже сердце заныло.
– Байрон, – нежно сказала я, – все уже позади, малыш. Теперь ты в безопасности.
– Ты зачем это сделала?! – он даже отшатнулся. – У меня уже почти получилось!
– Вообще-то девочка тебя спасла, – заметил КАТНИП. – Единственное, что у тебя почти получилось, так это провалиться в мир, еще более враждебный, чем этот.
– Я знал, что я делаю! – отрезал Байрон.
– Нет, не знал, – спокойно возразил КАТНИП.
Когда Каталог Нью-Йоркской публичной библиотеки говорит тебе что-нибудь, можешь хоть пополам разорваться, но это чистая правда. Байрон очень крепко зажмурил глаза, сделал несколько глубоких вздохов и, кажется, его немного попустило.
– Хорошо, Ниф, – он открыл глаза. – Спасибо. Ты спасла мне жизнь. Я высоко это ценю.
Мое сердце, которое до сих пор, оказывается, стояло тихо, спохватилось и снова застучало.
– Да ладно. Ты бы сделал для меня то же самое.
Он одарил меня ослепительной улыбкой.
– Все равно спасибо. И тебе, КАТНИП. Я твой должник.
– Так и есть, – согласился тот.
Это оказался совсем не КАТНИПов голос, а мы уже были не в Фондах. Вокруг раскинулся кабинет, мы сидели на библиотечных стульях лицом к огромному письменному столу, а КАТНИП уставил на нас немигающий взгляд своих синих глаз, примостившись рядом с деревянным троном Гения.
– Вы меня серьезно разочаровали, – продолжал хозяин кабинета. – Очень серьезно. Вы двое вкупе нарушили все правила библиотеки, какие только есть в списке. Что у вас в кармане, юная леди, позвольте спросить?
Бывают времена, когда стоит и соврать кому-нибудь из Народа, а бывают – когда нет. К тому же я слишком устала.
– Солонина с горчицей на ржаном хлебе, сэр.
– И что вы намеревались с ними сделать?
– Съесть. В туалете, где никаких книг нет. Я знала, что проголодаюсь, и не хотела тащиться всю дорогу до «Тожехочутака», чтобы раздобыть себе перекус.
– Это все равно, – отрезал он. – А вы, молодой человек? Что вы делали в Фондах?
Байрон сидел перед ним горделивый и прямой.
– Я хотел книгу, – заявил он, глядя Гению прямо в очки.
– Странницы принесли бы ее вам.
– Свободных странниц в тот момент не было.
– Это так, – встряла я. – В зале не оказалось ни единой странницы.
КАТНИП с Гением обменялись совершенно нечитаемым взглядом.
– Это вас не извиняет, – сказал Гений. – И вам это прекрасно известно. Вам говорили, что Фонды опасны, и вы понимаете, что может означать слово «опасность» в таком месте, как это. Вы повели себя очень глупо.
Мерцающие прямоугольники обратились от Байрона ко мне.
– Как и вы, мисс. По более благородной причине, но все равно глупо. Боюсь,
