Он становился первым негром-грейнджером Небраски и, весьма вероятно, первым негром-грейнджером Соединенных Штатов. Джон не питал иллюзий насчет того, какую цену придется заплатить за это ему и его семье, понимал, что наслушается и грубых шуток, и оскорблений от тех людей – и прежде всего от Бена Конвея, – которые выступали против этого приглашения. Но он также видел, что Гэри Сайтс предлагал ему нечто большее, чем просто шанс на выживание: Гэри предлагал ему процветание наравне с другими фермерами кукурузного пояса.
Стоило ему стать членом «Грейнджа», и проблема покупки хороших семян отпадала сама собой. Вместе с необходимостью везти урожай в Омаху и искать там покупателя. Прекращались споры из-за прав на воду, постоянно возникавшие с Беном Конвеем, который терпеть не мог ни ниггеров, вроде Джона Фримантла, ни негрофилов, вроде Гэри Сайтса. Возможно, ему перестал бы докучать и окружной сборщик налогов. Короче, Джон Фримантл принял приглашение, и голосование завершилось в его пользу (со значительным перевесом), но, конечно, хватило и едких шпилек, и злобных шуток. О том, как енота (читай: негра) поймали на чердаке «Грейндж-холла»; о том, как младенец-негр отправился на небеса и получил черные крылышки, поэтому вместо ангела его прозвали летучей мышью. Бен Конвей долго еще объяснял людям, что члены «Грейнджа» проголосовали за Джона Фримантла по одной причине: близился детский карнавал, а им требовался негр на роль африканского орангутана. Джон Фримантл делал вид, что ничего этого не слышит, а по возвращении домой цитировал Библию: «Кроткий ответ отвращает гнев», «Какой мерою мерите, такою отмерено будет вам» – и его любимое, произносимое не со смирением, а в непреклонной надежде: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю»[23].
И мало-помалу он наладил отношения с соседями. Не со всеми, конечно, не с такими бешеными, как Бен Конвей и его сводный брат Джордж, не с Арнольдсами и не с Диконами, но со всеми остальными. В тысяча девятьсот третьем они обедали у Гэри Сайтса со всей его семьей, прямо в гостиной, как белые люди.
А в тысяча девятьсот втором Абагейл играла на гитаре в «Грейндж-холле», причем не в балаганной постановке про ленивых ниггеров, а на конкурсе для белых «Мы ищем таланты», который устраивался в конце года. Ее мать категорически возражала. То был один из редких случаев, когда она открыто выступила против мужа в присутствии детей (правда, дети к тому времени уже весьма приблизились к среднему возрасту, да и у самого Джона волосы почти полностью поседели).
– Я знаю, в чем тут дело, – плача, говорила она. – Ты, Сайтс и этот Фрэнк Феннер вместе все это придумали. С них спроса нет, Джон Фримантл, но ты-то что вбил в голову? Они же белые. Ты можешь сидеть с ними во дворе и говорить о пахоте. Ты даже можешь выпить с ними пива в городе, если Нейт Джексон пустит тебя в свой салун. Прекрасно! Я знаю, что тебе пришлось вынести за последние годы, никто лучше меня не знает. Я знаю, что ты улыбался, когда у тебя в сердце бушевал степной пожар. Но
Соответственно: Притчи, 15:1; Евангелие от Марка, 4:24; Евангелие от Матфея, 5:5.
