истине.
Наконец, не сдержавшись, она обратилась за разъяснениями к матери.
– Маменька, скажите, какой он, наш великий князь? – спросила она.
– Вопрос, достойный зрелой пани, – отозвалась увлеченная гаданием на картах пани Эльжбета. – Ну конечно, молодой и красивый.
– Он старше меня?
– Ненамного. Ответ матери лишь усилил любопытство девушки. Она вдруг подумала, что его величество мог бы быть ее поклонником. Эта мысль, такая несмелая, взволновала ее и заставила покраснеть до корней волос. Барбара подумала, что о лучшем поклоннике ей нечего и мечтать. Странная уверенность говорила ей, что она сумела бы увлечь этого человека. Это убеждение исходило в ней не столько от желания совершить безумный поступок, сколько он сознания собственной неотразимости. И тем не менее мысль об этом лишь рассмешила ее…
– Ты о чем? – тут же спросила мать. Барбара, не умея лгать, ответила:
– Подумала о Сигизмунде.
Пани Эльжбета оглянулась на нее и заметила недовольным голосом:
– Тогда твой смех абсолютно неуместен, – она собрала карты в колоду и продолжила: – Кажется, ты действительно не знаешь его величество. А потому прошу, чтобы впредь ты не унижала себя подобным смехом. Прежде всего, его величество мудр не по летам. Ему хоть сейчас в короли. А какой он достойный кавалер! Неприступный, таинственный, как то и подобает идеальному мужчине! Сколько авантюристок пускало себе кровь, когда он отказывался от них!
– Отказывался? – удивленно спросила панночка.
– Ну да! Разве мог он позволить себе жениться на них!.. О, после его свадьбы последовал целый фейерверк самоубийств! Будто чума прокатилась по стране. Вот такие же молодые, как ты, резали себе вены, травились и душились.
– Какие страсти, – с насмешкой отозвалась Барбара. И тут же заметила: – Я бы ни за что не наложила на себя руки.
– Как ты наивна, – ответила ей мать. – Сразу видно – дитя. Ты не понимаешь! Ведь они были влюблены в него как кошки!
Эта образность мало что объяснила панночке, но она задумалась. Ее приоткрытый ротик указывал на то, что она все-таки удивлена. «Неприступный, таинственный», – повторила она про себя, думая о князе и одновременно пытаясь представить себя на месте несчастных.
Пани Эльжбета опять оторвалась от карт. На этот раз ее заинтриговало молчание дочери. Она пристально посмотрела на нее.
– В чем дело, радость моя? – спросила мать. – Тебя так удивил мой рассказ? – она усмехнулась. – Перестань, ты слишком впечатлительна. Подумаешь, какой-то сотней психопаток стало меньше.
– Но ведь они надеялись, – ответила панна Барбара. – Получается, что его величество обманул их!
– Вовсе нет, – почти растерянно ответила мать. – С чего ты взяла?
– Но ведь он был близок с ними.
– Далеко
